данной океану. Продолжая веселиться, придумал шуточное название острову. «Остров Плюшкина». Слышал еще в детстве, как сторожа нашего интерната многие называли за глаза Плюшкиным и я считал, что это его фамилия. А когда однажды на собрании его поздравляли с юбилеем и называли другой фамилией, я возмущался и переспрашивал у всех, почему, ведь он Плюшкин, а не Пупкин.
Все смеялись, а я не понимал, в чем подвох, пока ребята не объяснили глупцу, в чем дело.
Его сторожка всегда была окружена разными вещами: рамами от велосипедов, старыми шкафами и автомобильными покрышками, но руководство интерната к нему относилось лояльно, потому что он часто радовал детишек произведениями собственного творчества. Многочисленные резиновые лебеди из покрышек, правильно разрезанные и покрашенные в белый цвет, красовались в парке у пруда, а велотренажеры и различные турники радовали будущих спортсменов. С тех пор я знал, что человека, который тащит в своё хозяйство нужный и ненужный хлам, обязательно зовут Плюшкин.
Мусорный контейнер был без откидной крышки с продольной трещиной вдоль одной стенки и отколотым углом в днище. Воды в нем не хранить, но, как большая клумба или ящик под перегной, подойдет замечательно.
Стоп. Клумба. У меня в холодильнике осталась сморщенная проросшая картошка, которую я уже месяц назад собирался выкинуть в воду, потому что есть её уже было невозможно, но, посмотрев на ростки и сжалившись над живым ещё овощем, борющемся за существование, решил сохранить и переложил в холодильник на солнечной батарее. Она хоть и слабо охлаждала, но всё же градусов на пять-семь понижала температуру воздуха внутри корпуса. Положил и забыл. Нужно срочно проверить и, если она еще жива, посадить в землю. Картофель мне не помешает, как и другие овощи и фрукты в моем рационе. Благо, семян у меня имеется достаточно.
Но картофеля не будет на столе, если плоды уже пропали и не вырастут.
Я зацепил ящик веревкой и потащил по берегу к острову. Он был легкий, и проблем не возникало с его транспортировкой.
Сразу достал холодильник, открыл крышку, вытащил содержимое, из самого низа вынул картонную коробочку с картошкой. Вид был удручающий: три из шести успели сгнить, а оставшиеся не внушали надежды. Они были похожи на грецкие орехи, только с мягкой скорлупой и тонкими ниточками белых ростков, вот-вот готовых отвалиться.
Посадил я их в землю, насыпанную в пластиковую шестилитровую банку, разрезанную пополам. Обильно оросил водой и поставил в тень под пальму на один из выступающих корней, который так услужливо возвышался над землей рядом с моим временным лагерем и своим изгибом был как раз удобной подставкой для импровизированного цветочного горшка. Надежды на всходы почти не было, но вдруг…
Подходило время обеда, судя по позывам моего желудка. Как здесь незаметно пролетало время. Да и бог с ним, мне больше спешить некуда, к этому стремился