который передал его второму, а тот, в свою очередь, Даргеру. Затем Жемчужина повернулась, открыв спину, совершенно восхитительную и почти полностью обнаженную, и поднялась по лестнице обратно, к вящему интересу четырех мужчин.
Кто-то вздохнул, когда дверь за ее безупречными, пусть и скудно прикрытыми, ягодицами закрылась. Последовала долгая пауза.
– Ну, – подал голос Даргер, когда все пришли в себя, – у нас проблема. Наши деньги лежат в шкатулке, которой ведают неандертальцы, запрограммированные таким образом, что они ни за что не откроют ее, сколь бы велика ни была нужда. Нам надо разрешение посла, который, боюсь, не в состоянии его озвучить.
– Что нам… – сказал Довесок, но осекся: внезапно раздался громкий стук во входную дверь. Грохот был такой, словно кто-то пытался выбить створку кувалдой.
Аркадий насупился. Он был слегка испуган, но твердо решил не показывать свой страх перед гостями и направился прямиком к вестибюлю.
Дверь распахнулась, едва не сбив юношу с ног.
В дом, словно зверь из пустыни, вошел Кощей с кожаным мешком через плечо. Когда Магог, неандерталец, несший караул, заступил ему дорогу, Кощей отодвинул здоровяка в сторону. Прислонив посох к стене так резко, что на обоях осталась вмятина, странник обратил свой темный мрачный взор на Гулагского.
– Ты насадил механозверя на кол у городских ворот и оставил его там гнить, – прорычал он. – Убери исчадие ада и выбрось его труп в поля за пределами города, чтобы галки и вороны пожрали его.
Довесок знаком велел Магогу не вмешиваться. Гулагский выпятил грудь.
– Я хотел, чтобы тварь послужила устрашением нашим врагам, и думаю…
– Мне нет дела до твоих мыслей или желаний. Меня интересует лишь повиновение. – Странник обернулся к Даргеру. – Я увижусь с вашим принцем. Он должен оказать мне услугу.
– К сожалению, так не получится.
– Мне нет дела до твоих сожалений. Он должен отвезти меня в Москву.
– Это просто не может быть сделано.
– Это будет сделано, – провозгласил Кощей, и его глаза вспыхнули. – Москва – вот второй Вавилон! Город блудниц и еретиков должен быть очищен – словом Божиим, если возможно, но если нет, то огнем!
Довесок протянул руку в сторону лазарета.
– Мой друг имеет в виду, что посол без сознания. У него сейчас врачи. Но он смертельно болен, и, боюсь, они не сумеют ему помочь.
– Что?
В три шага Кощей достиг лазарета и исчез за дверью. Раздались два протестующих голоса, но если странник и ответил, то Аркадий его не расслышал. Несколько минут продолжался возбужденный и яростный спор, который также неожиданно стих. Странник снова появился на пороге, держа обоих докторов за воротники их пальто – настолько высоко, что их болтающиеся ноги не доставали до пола. Одного за другим он выкинул их за входную дверь. Затем подобрал их сумки и вышвырнул следом. Магог ошеломленно заморгал.
– Безбожники! – проворчал Кощей. – От них добра не жди.
– Добрый пилигрим, я вынужден протестовать! –