одной плитки, с нашими автографами, которая заранее была снята перед церемонией. В одном из углов висела картонная ракета «Хеллфайр».
Зал был набит летчиками эскадрильи и членами их семей. Все ждали, когда придет Бэтман, наш командир. В ВВС бытует традиция, согласно которой каждая группа курсантов в выпускной вечер вручает подарки эскадрилье, а также любым инструкторам по выбору в знак благодарности за первоклассное обучение. В бар мы пришли с удавом в желто-белую крапинку. Удава в качестве подарка мы выбрали, потому что на эмблеме эскадрильи была изображена змея. Удав так и остался жить в том баре. Каждому классу вменялось в обязанность ухаживать за животным и кормить его. До той поры никому из летчиков эскадрильи не доводилось видеть, чтобы подразделению преподносили такой подарок. Большинство выпускников обычно ограничивалось подписанными открытками и памятными табличками.
Впрочем, змее, полагаю, до всего этого не было никакого дела.
Потом староста группы Простак от нашего имени преподнес инструкторам подарки: традиционные памятные таблички «Лучшему пилоту-инструктору», «Лучшему оператору-инструктору», а еще «Пурпурный шлем». Когда Простак вызвал Гленна, тот остался невозмутимым. Простак объявил, что инструктор оказал настолько мощное влияние на команду, что простой награды недостаточно. Решение класса было единогласным. Гленн заслужил награду «Пурпурный шлем» – детский военный шлем из пластмассы, выкрашенный бурой краской, – поскольку снискал репутацию говнюка.
Я его говнюком, конечно, не считал. Гленн не давал мне спуску, однако его намерения были для меня очевидны – он стремился выковать лучшего пилота «Хищника». У него не было скрытого мотива или необходимости добиваться уважения к себе со стороны курсантов. Он просто хотел, чтобы его подопечные демонстрировали высокие результаты. Этот подарок потом еще многие годы занимал почетное место на рабочем столе Гленна.
После вручения сувениров встал командир и начал объявлять наши назначения. Как ни странно, Майка распределили в 15-ю эскадрилью. И это притом, что в нашей группе он занимал безоговорочное первое место. Потом очередь дошла до меня, я был в напряжении…
– Белка, – объявил командир, – ты направляешься в 17-ю.
Со мной в 17-ю разведывательную эскадрилью уходили еще двое сокурсников – весьма необычно, поскольку в прежние времена в 17-ю брали только одного пилота-новичка из каждого выпуска.
По окончании церемонии мы собрались в одном из летных залов. Командир хотел переброситься с нами несколькими словами с глазу на глаз, без посторонних. Сплетни распространяются в военных организациях так же, как и во всех других местах. В присутствии гражданских лиц обсуждать решения, касающиеся распределения персонала, было бы неправильно. Когда командир предоставил нам возможность задавать вопросы, я обратился к нему первым.
– Почему так много назначений в 17-ю? – спросил я. – Разве они обычно не одного берут?
Командир