на три весьма даже обрадовалась. Она увидела в этом хорошее предзнаменование.
– А есть возможность там остаться и квартиру получить?
Жена вся светилась надеждой стать москвичкой. Мне подобная идея не сильно «улыбалась». Я знал достаточно много людей и из ГРУ и гражданских, которые перебрались в Москву и стали просто москвичами. А москвич – это и не русский, и не украинец, и не белорус, и даже не узбек, и не таджик. Это отдельная национальность.
– Едва ли… – охладил я ее хозяйский пыл. – Скорее всего, после операции направят куда-нибудь в другую бригаду с повышением. Могут даже роту дать…
– Капитаном наконец-то станешь… – кисло обрадовалась она. – Тоже ничего. Но Москва все же лучше. Даже при старом звании. А что за операция?
– Не надейся, не хирургическая, – коротко и строго обрезал я. – Ужин готов?
– Садись за стол. Сейчас соберу. Пока можешь себе бутерброд с колбасой сделать.
– Опять… Утомил я себя вегетарианством.
Я еще неделю назад в Интернете тщательно изучал состав любимых сосисок, котлет и колбасы, и пришел к выводу, что являюсь отъявленным вегетарианцем. Жена была в курсе моего исследования, но все это по-прежнему в магазине покупала. А что делать, если у нас ничего другого в продаже не имеется?
Глава вторая
Дни стали тянуться за днями своим чередом. И никто не замечал моего «житья на чемоданах». Я ждал изменений, новостей, даже отказа. Нужна была хоть какая-то ясность. Но никаких вестей от генерала Кабакова я не получал. И подполковник Рыков вида не подавал, что он что-то знает о моем согласии с ФСБ сотрудничать. И даже особых придирок с его стороны я не заметил.
Тем не менее я хорошо помнил, что именно привлекло ко мне внимание ФСБ, и потому усиленно тренировался в ножевом бою. По сути дела, я устроил себе предсоревновательные сборы. А тут стали готовить списки для отправки в другую командировку – в постоянно работающий в регионе Северного Кавказа сводный отряд спецназа ГРУ. Произошло то, чего я и опасался. Сам я лучше других знал, что моему взводу в нынешнем его составе еще рано принимать участие в боевых действиях, хотя солдаты и рвались в бой. С прежними составами я уже ездил в такие командировки, там мой взвод зарекомендовал себя отличной боевой единицей. И, по идее, всегда чередовалось так, что один состав взвода бывает с боевым опытом, следующий – только с учебным, в учебном многие солдаты после службы заключают контракт, но тогда они уже более подготовлены. И с тем составом уже можно снова отправляться на Северный Кавказ. Это было неписаным правилом. Тем не менее, желая сохранить меня для батальона, комбат подполковник Рыков включил взвод во главе со мной с состав отъезжающих. Но за неделю до вылета пришли документы из Москвы.
– Тебя с твоим взводом не утвердили, – сообщил мне подполковник. – Посчитали твой взвод недостаточно подготовленным. Неудовлетворительно оценили твою работу, старлей.
– Я тоже думаю, что моему взводу туда рано отправляться, – согласился я неожиданно для комбата. Он-то рассчитывал уязвить меня отказом,