или моральным наказанием. Наш социум всегда двигался через наказания, считая кнут действеннее пряника.
А я просто заснула вчера. От психологического прессинга вымоталась, как никогда раньше, отключилась, и потому не придумала, что же делать дальше. Однако знала: воровать в Реактор я не пойду.
Потому чай. Потому хмурый взгляд, потому сердце в доспехах и тяжесть невидимого клинка в руке. Придется защищаться.
В этот раз хозяйка «Карты судеб» расстаралась – напиток и впрямь получился ароматным, многослойным, сложным, как она того и хотела. Он помогал фокусироваться, успокаивал, как будто по-своему пытался поддержать моральный дух того, кто держал в руке кружку.
– Что, неприятности? – та, про которую я думала, материализовалась возле моего стола.
Я нехотя кивнула.
– Да, выпутаться будет непросто. Кто-то против тебя ворожит, – покачала головой женщина в тюрбане из тонкого шарфа. – У тебя много сил, и потому много сложных уроков.
«Спасибо», – хмыкнула я мысленно. Легче от ее слов не стало.
Деревянные стены; аромат хвои из стеклянных баночек на столах. От чужого проницательного взгляда делалось и вовсе тревожно.
– Ты победишь в итоге, – вдруг предрекли негромко. – Держись.
И «гадалка», будто и не пророчила только что, отплыла от моего стола.
Я могла бы и вовсе не ходить, но «лысая», так или иначе, нашла бы способ связаться. Уж лучше расставлять точки над «i» в привычной обстановке – один на один, так сказать.
«Давно я ни с кем не боролась». И если быть честной, не скучала по войне.
Прежде чем войти в дом, в котором один-одинешенек остался мой белый кот (перенесу его отсюда, когда буду уходить), я нарочито неторопливо полила из шланга гибискусы, заботливо высаженные Клэр у крыльца в начале весны.
Перед «спиритическим» сеансом я закрыла накормленного Михайло на кухне – не надо ему присутствовать. Так безопаснее. В гостиную вошла, как в камеру с распыленными в воздухе химикатами, – с чувством отвращения. Села на диван, попыталась принять удобную позу. Закрыла глаза.
Ждать пришлось недолго.
– Ты не ходила туда.
– Нет.
– Сутки еще не прошли. Пойдешь сейчас?
– Нет. Ни сейчас, ни потом.
– Зачем усугублять проблемы в собственной жизни?
Мне хотелось взорваться – наплевать на контроль, которому столько учил Дрейк, наплевать на то, что мои эмоции ударят по мне же, и заорать:
«Ты получишь за все, сволочь! И твоя лысая башка покатится, постукивая ушами, по дорожке, как только Дрейк все узнает. А он узнает!»
Вслух я процедила чуть сдержаннее, чем в мыслях:
– Закон Кармы никто не отменял. Ты принуждаешь человека действовать против его свободной воли, за это Вселенная…
– Меня не интересуют диалоги на сторонние темы.
С экрана телевизора, который никто не включал, на меня смотрели глаза со светлыми зрачками. И этот пустой, похожий на инопланетный, взгляд