одного разбитого носа! Правда, расквасить нос такой гадине она вряд ли бы сумела, но это уже другой вопрос.
Оглянувшись через плечо, Шура увидела, что проход… да, будто пульсирует. А кроме того, он сделался еще больше похож на открытый глаз: посреди белесой радужки теперь виднелось туманно-серое пятно зрачка. И почему-то это пятно показалось ей более живым, чем белый свет. В конце концов, твари пришли именно из него!
– Семенов! – прошипела она. – Видишь пятно?
– К-какое пятно?… – прошелестел он. Саша боялся, ему было больно, и он очень хотел домой, к бабушке.
– Ну в проёме, темное такое?
– Не вижу, там только свет, очень яркий…
– Тьфу на тебя с твоими очками! – плюнула Шура. Вторая тварь уже летела на них. – Встал, живо, и за мной!!
Саша привык слушаться командного тона, вот и сейчас он, превозмогая себя, поднялся на ноги и двинулся за Шурой.
– Шевели ногами! – рявкнула она и припустила, что было мочи. Твари, почувствовав, что добыча уходит, ринулись следом, но до прохода оставалось всего несколько шагов, и подростки успели.
Первой канула в темное пятно «зрачка» Шура, следом улетел Саша – она так и не отпустила его руки.
Деревья разочарованно зашумели, дождь сгоряча бросил плеть мокрых капель на дорожку, ветер присвистнул. Белесые твари, разом растеряв свой свет, растворились в октябрьском вечере, разлетелись по ветру и упокоились в сырой земле. Проход в иной мир рядом с памятником закрылся, старый фонарь проснулся и, мигая, снова осветил простую стелу со звездой на вершине…
3. Ночная встреча
Лежать было мокро. Шура разлепила глаза, первым делом попыталась отодвинуть от себя то влажное, холодное, что касалось ее лица, обнаружила, что это густая трава, и резко села.
Вокруг было светло. Не как днем, конечно, а так, будто едва начинало смеркаться. А еще вокруг не оказалось парка. Вернее, деревья-то в наличии имелись, но не те худосочные липы и тополя, что в несчастном этом парке, нет, ввысь уходили могучие стволы… а породы деревьев она угадать не могла. Впрочем, на взгляд Шура могла отличить разве что березу, ну, сосну или елку, а эти стволы были самыми обычными – прямые, гладкие, с темно-коричневой, кое-где поросшей мохом корой.
Но не деревья занимали ее больше всего. Саша обнаружился рядом, он лежал лицом в траву и едва пошевелился, когда Шура его потормошила.
– Ты живой? – спросила она почему-то шепотом.
– Ну… вроде… – Саша приподнял голову, поправил сползшие, заляпанные чем-то очки, осмотрелся. – Шур, где это мы?
– А черт его знает, – равнодушно ответила она. – Но не дома, это точно.
– Да ладно!.. – он привскочил на четвереньки, оглядываясь.
Шура тоже смотрела по сторонам, но куда более спокойно. Чего теперь дергаться? Их занесло куда-то, но куда именно? Куда важнее вопрос, как теперь отсюда выбираться!
Она снова огляделась: ничего нового, всё те же высоченные деревья, кое-какой подлесок, густая трава…