Богу,
а нет, так, изволь, просыпаться в поту
ночами и ждать эпилога.
Разговор с душой
Там несравненно всё – и небо, и растенья,
И воздух, и земля, одетая травой.
Ибн Хамдис
Не дожидаясь слов ответа, спешу я вновь письмо писать,
так истомленная разлукой моя душа не хочет ждать.
Ей в этом мире много ль надо? Лишь кто-то в мире близкий был,
и чтоб встречал её с отрадой и верность ей всегда хранил.
Ну что возьмёшь с душонки тёмной? На ней ведь даже нет креста.
Ухта ей кажется огромной – вот как душа моя мелка.
Уж сколько раз я ей темяшил: мол, не надейся и не жди.
Ну, что тебе желанья наши? Ну, чем снег лучше, чем дожди?
Ну, разве плохо жить без дома? Везде, где б ни был – дома ты.
Как вспомню: вечером истома тревожит прежние мечты,
костёр горит, туман садится, и мы в промозглой мгле сидим…
– Душа моя, чего не спится, ну, что вновь видится за ним?
– А вижу я страну большую, где брату – брат, сестре – сестра,
где я с тобой вдвоём кочую, где дуют вольные ветра,
где нас встречают дорогие родные близкие сердца,
где видим мы глаза другие, родные близкие глаза;
страну, где любят с детства честность, страну, где любят с детства ум.
Найди еще такую местность, где ценят счастье высших дум.
В ней расцветают райским садом искусство, музыка, любовь.
Нам б это всё казалось адом, и было бы не в глаз, а в бровь.
– Душа моя, ведь не бывает на свете стран, что грезишь ты,
их всех невежество сметает мечом, огнём в тартарары.
Ну, может час иль миг та честность прожить средь лживых и худых?
Но чтобы это длилось вечность, не верю я.
– Волос седых
своей бы бабки постыдился иль деда, неслух, своего,
что в поле до ночи трудился за ради пуза твоего.
Мне в жизни много люди врали, но я тебе не буду врать,
была честна с тобой вначале и мне с лжецов пример не брать.
В стране бытует между всеми родство не тел, а честных душ,
и подозрительности семя не смеет бросить строгий муж
своим собратьям по Парнасу. Ах, музы, музы! Только с вами
из зверя зреет человек, без вас меняяся веками,
не образумится вовек. И девять муз живут в почёте,
как будто граждане страны, а вся страна парит в полёте,
как мы, когда нам снятся сны.
– Душа моя! Какое дело нам всем до сказочной страны?
Ведь ты вчера совсем не ела, мы двое суток голодны.
И разве музыка, поэты сумеют вычистить любовь?
Кому из них под силу это, кому охота портить кровь?
Ведь не бывать у всех талантам, не все с рождения умны,
ведь и не всё давалось Данте. Заслуги наши же скромны.
Ведь кто-то должен жать и сеять овёс, пшеницу по полям,
чтоб мог баран до плова блеять и шерсть растить на шубу нам.
И, значит, этим хлеборобам не до стихов и не до нот,
и в антураж промокшим робам совсем не смотрится блокнот.
И кто-то