если скажу, что каждая из вас, моих сегодняшних читательниц, хотя бы раз в жизни становилась жертвой своей же гордыни. И ладно, если это случилось в самом начале вашего жизненного пути и вы смогли перелистнуть эту страницу и идти дальше с легким осадком в душе. А что если это был ваш последний вагон? Вот тогда это по-настоящему страшно. Ужасно потом всю жизнь жить с чувством того, что счастье было от вас всего в нескольких шагах, но вы не сделали ни одного. Кто когда-то совершил такую ошибку и сделал выводы, теперь уже живет по принципу «лучше сделать этот первый шаг, чем не сделать и жалеть об этом всю жизнь»…
Я дважды перечитала статью и гордо поставила под ней свою подпись, после чего взяла телефон и позвонила Тиму.
***
В комнате было темно, яркий свет луны мягко освещал нашу с Ба спальню. Интересно, который час. Вокруг было очень тихо, так как никогда обычно не бывает. Холод обдал все мое тело. Стало как-то неуютно. Надо встать и закрыть окно. Я попыталась приподняться, но что-то сильно сдавило мне горло. Сдавило так, что я невольно вытаращила глаза, пытаясь разглядеть своего невидимого обидчика. Хотелось кричать, но с губ сорвался только сдавленный стон. Я проснулась.
Вокруг было все так же темно и прохладно, а я очень крепко сжимала в руках свой крестик. Похоже, я сама себя душила. Закрыв окно, я снова легла в кровать и, укрывшись пледом, уснула под ровное сопение Ба.
Утром я проснулась со странным осадком в душе. Вроде ничего не приснилось, а состояние как после кошмара. Интересно, это важно для Нуне? Ответ я получила едва успев переступить порог кабинета.
– Дура! – взвилась она, подпрыгивая на месте. Ее глаза вспыхнули безумием. – Контакт установлен! Что бы это ни было, оно вышло на связь, и это здорово! Сама себя душила?! Щас! Много на себя берешь, дорогуша!
Нуне с каждым днем нравится мне все меньше. Я искренне скучаю по Ноне, девушке, которая бы никогда не назвала меня ни дурой, ни уж тем более дорогушей. Она продолжала что-то говорить, но вернувшаяся головная боль теперь было единственное, что меня занимало. Порывшись в сумке, я нашла сильное обезболивающее, и взяв сразу две большие капсулы, запила их остывшим кофе.
– Ты меня слушаешь? Ты даже представить себе не можешь, как все это важно! – услышала я Нуне.
Она была права, я уже давно потеряла нить нашей бессмысленной беседы. И на то были вполне понятные причины, которые я не раз уже ей озвучивала. Но мое мнение ее, как и всегда, мало интересовало, и, не дожидаясь моего ответа, она уже кому-то звонила. Я для нее пустое место, и мне это даже нравится.
Нуне все еще висела на телефоне и делала записи под чью-то диктовку в блокноте, когда я встала и вышла в коридор. У меня не было мысли уходить с работы, но то ли Нуне меня утомила, то ли головная боль стала причиной, но в кабинет я не вернулась.
***
За те месяцы, что я работаю в журнале «Монро»,