со всем остальным, но я никак не мог определить, что же конкретно. Она сидела с отчужденным видом, и в какой-то момент мне показалось даже, что она не дышит – но, присмотревшись, я увидел, что ее грудь, прикрытая просвечивающим через полупрозрачную блузку белым лифчиком, слегка вздымается и опускается. Молчание становилось неловким, и я предложил ей коньяка, стоявшего, как всегда, у Бориса в баре. Сначала она отреагировала неопределенно, но затем, словно взвесив и обдумав что-то, согласилась.
– Только, пожалуйста, немного, – попросила она, – я почти не пью.
Я налил ей полрюмки «Хеннесси», а затем наполнил свою, только уже до краев. Я испытывал потребность выпить, чтобы обрести душевное равновесие – мне было малость не по себе. Как-то незаметно я стал чувствовать легкое подрагивание и покалывание во всем теле, особенно в конечностях, как если бы через меня пропускали слабый электрический ток. Похожие ощущения вызывает действие электростимулятора. В голове у меня словно что-то пульсировало, а левая рука начала постепенно неметь. Это очень напоминало то, что я однажды испытал в студенческом стройотряде, когда положил руку рядом с проводом электросварочного аппарата. Правда там лежал только один провод, но и этого было вполне достаточно. Из дурацкого юношеского любопытства и бравады я стал понемногу приближать к проводу руку, чувствуя, как усиливаются неприятные ощущения, а затем уже и настоящая боль.
Я поднял свою рюмку.
– Ваше здоровье, Наташа. Выпьем за знакомство.
Она вновь улыбнулась. Мне показалось, ее словно что-то позабавило в моих словах, хотя было совершенно непонятно, что бы это могло быть.
– Ваше здоровье, – ответила она и пригубила коньяк.
Я смотрел на нее поверх своей рюмки. У меня возникло впечатление, что она пробует этот напиток впервые. Заметив мой взгляд, она быстро опрокинула коньяк в рот, как будто желая доказать мне, что мое впечатление является ошибочным.
Тогда я тоже выпил, почувствовав, как коньяк медленно растекается по моим жилам вместе с волной глубокого, приятного тепла. Мне стало полегче.
– Борис много рассказывал мне о Вас, – начал я, – он говорит, что Вы – загадочная женщина.
– В самом деле? – в голосе Наташи слышались нотки беспокойства.
– Ну да, – продолжал я, – ему кажется, что Вы храните какую-то тайну.
– И он поручил Вам выяснить, что это за тайна?
Я понял, что допустил оплошность в самом начале. Это было непростительно для журналиста, но она буквально выводила меня из равновесия.
– Что Вы! Боже сохрани! Просто я люблю задавать вопросы. Ведь я журналист.
– Вот как? Наверное, это ужасно интересная профессия.
– Как когда. Иногда от нее хочется залезть на стену, но часто мне кажется, что без нее я не смог бы жить.
– Вы репортер?
– Нет. Давно уже нет. Теперь я главный редактор газеты, но конечно, когда-то я был и репортером. Без этого журналист