этого – летное мастерство. Это был высший пилотаж.
Преподавали в школе еще один предмет – чирикписание. Воробей должен уметь написать сообщение для своих сородичей и уметь прочитать оставленное ими. Это самый важный предмет, внушал им учитель Буковка, хотя известно, что каждый учитель считает свой предмет самым важным. Но кто же будет спорить, что сообщение, нацарапанное чьей-то лапкой на песке о том, что поблизости прячется коварный кот, может оказаться для кого-то жизненно важным. Грамотность спасает жизнь! – утверждал учитель.
Учитель Буковка был еще и поэтом и иногда, когда был в поэтическом настроении, читал на уроке свои стихи. Ребятишки-воробьишки очень любили слушать его стихи – учитель так увлекался, что забывал про время и не успевал проверить домашнее задание. Согласитесь, куда приятнее слушать стихи, чем читать, запинаясь у доски стихотворение, которое забыл дома выучить. Всем также нравилось, когда учитель читал на уроке рассказы из жизни воробьев. Иногда смешные, иногда грустные, но всегда увлекательные.
А еще в школе был урок пения. Может быть, не самый жизненно важный предмет, но зато очень приятный и всеми любимый. Вел его учитель, маэстро Журчин, который пел не хуже соловья. Был он также широко известен как сочинитель веселых песенок – чирикалок, а еще он мог сыграть на чем угодно, хоть на свистульке, хоть на самой обычной травинке. Он же руководил школьным хором, который выступал на праздниках, и все ребята мечтали в нем петь.
Уроки в школе начинались рано, малыши должны были просыпаться вместе со взрослыми. С первыми лучами солнца все сразу пробуждалось и оживало. Птицы радостным пением приветствовали новый день и друг друга.
Заканчивались уроки, когда солнышко стояло высоко в небе. Воробьишки шустро разлетались по домам. Для них наступало самое веселое время – наконец, можно было поиграть в воробейбол, вволю полетать и попрыгать. Когда угасал последний солнечный луч и все готовились к ночлегу, вновь наступало оживление. Отовсюду слышалось щебетание, чириканье, потрескивание, поскрипывание… Каждый по-своему, как мог, благодарил природу за еще один прожитый день. Все желали друг другу спокойной ночи.
Друг детства Шалун
Был у Сержика друг. Дружили они с самого раннего детства и всегда были неразлучны. Звали его Шалун. Нет, это не имя, а прозвище и приклеилось оно к нему прочно и совсем не случайно. Так его прозвали за неугомонный характер и постоянные шалости. Не раз доставалось Шалуну за его проделки, но он ничего не мог с собой поделать, таким уж уродился.
Был он неутомимый выдумщик, непоседа и весельчак – дня не проходило, чтобы он не напроказничал. Ни минуты не мог посидеть спокойно, только что его видели здесь, и вот его хвостик мелькнул уже в другом месте. Везде успевал он побывать и во все вмешаться. «Наш пострел везде поспел», говорили про него взрослые воробьи.
Придумал себе