глаза, наблюдая за реакцией Наки.
Девушка вернулась к своим делам, решив, что ей показалось.
Внутри скафандра было, как в бане. Молчанов обливался потом.
Нака все не уходила. Напротив, она развела бурную деятельность: в ее руках мелькали проводки, какие – то приборчики, изолента, она вскрыла терминал, орудовала в нем инструментами, как хирург оперирующий брюшину пациента.
Молчанов никогда не оказывался в столь нелепой ситуации. Задыхаясь от жары, он сидел в скафандре в полуметре от Наки уже сорок минут (или больше?), словно шпион в окопе. А ему еще требовалось закончить дела в лаборатории – проверить крепление приборов и грузов, чтобы они не пустились в пляс, когда корабль начнет набирать скорость.
Наконец, Нака закончила с терминалом, прикрутила его обратно и улетела. Молчанов выбрался из скафандра, словно из газовой камеры. Он хватал ртом прохладный воздух и не мог надышаться. В голове все плыло, мокрое от пота тело чесалось, капельки открывались от него и летали по модулю. Молчанов схватил спецкостюм и принялся обтирать себя им, словно полотенцем.
Нака вернулась в модуль.
– Андрея – сан.
Она вскрикнула и обеими ладонями прикрыла рот.
– Эм, привет, – сказал он первое, что пришло в голову.
Молчанов был полуголый, с растрепанными мокрыми волосами, слипшимся в бараньи рога. Путей выкрутиться у него не оставалось. Неловкое молчание длилось невыносимо долго.
Нака перевела взгляд на скафандр Молчанова раскрытый на распашку.
– Вы все время были… – произнесла она сквозь зубы. – Вы видели… Я же тут…
Глаза девушки взорвались краснотой. От стыда она чуть не разрыдалась.
– Это не то, что ты думаешь, – Молчанов приблизился к ней.
Ее взгляд упал ему на трусы. Она зажмурилась и, резко отвернувшись, стукнулась лбом о ближайший скафандр.
Молчанов быстро натянул спецкостюм на мокрое тело. Самый отъявленный вояка в армии делает это медленней.
– Ты не ушиблась? – спросил он.
Она потирала ладонью лоб и не решалась обернуться. Ее трясло, будто облитую ледяной водой.
– Я был занят ремонтом скафандра и не заметил, как ты прилетела. Прости, я не хотел тебя напугать.
– Почему вы не сказали?
Молчанов пожал плечами.
– Просто мне очень понравилось, как ты поешь, – выговорил он.
Она неконтролируемо хохотнула и тут же поежилась. Слезы выплеснулись из ее глаз, но это не были слезы обиды.
– У тебя талант, точно говорю, – подхватил Молчанов. – Я ничего подобного в жизни не слышал.
Нака повернулась, но голову не поднимала.
– Вы это специально, чтобы меня успокоить.
Молчанов закатил глаза, выпрямился и запел:
– На – на – наааа. Ла – лаааА.
Он пытался воспроизвести нотки мелодии ее песни. Вышло