новая. Обращение со мной – новое. То чувство, что так много всего возможно, так что даже не успеваешь давать этим возможностям названия и сосредотачиваться на них, – совершенно новое.
Я читала диалог, и это было просто невозможно. В первый съемочный день у меня была сцена с Питером Кушингом, который играл губернатора Таркина. В этой сцене я должна была сказать:
«Так и знала, что увижу вас здесь. Я почувствовала ваше зловоние, едва ступив на борт». Ну кто так говорит, разве что пират семнадцатого века? Я посмотрела на сценарий и подумала, что лучше было бы сказать: «А, губернатор Таркин, так и знала, что увижу вас здесь. Едва ступив на борт, я подумала: «Боже! Что за запах? Должно быть, это губернатор Таркин. Все знают: этот парень пахнет как семинедельный кусок сыра, который случайно завалился за сиденье в машине!». И так я и сказала, скорее, сардонически, чем эмоционально. Бесстрашно и естественно, но не серьезно. Иронично. Как какая-нибудь цыпа с Лонг-Айленда, которая не боится ни тебя, ни твоих дружков.
И тогда я получила единственное указание от Джорджа за всю работу, кроме того, что он советовал ве произносить «быстрее» и «более настойчиво». Он отвел меня в сторонку и очень серьезно сказал: «Это очень важно для Леи. Невероятно важно. Эти парни вот-вот взорвут ее планету. И все, что она когда-то знала, исчезнет. Поэтому ты очень расстроена. Она очень расстроена».
Я слушала внимательно, потому что у меня было больше всего серьезных реплик, а до этого разговора я не понимала, действительно серьезно мне их произносить или нет. Когда смотришь фильм, оказывается, что, когда я расстроена, я говорю немного по-британски, а когда не расстроена, то без акцента.
Из-за того, что я каждый раз морщилась, когда моя лазерная пушка делала холостой выстрел, мне пришлось взять несколько уроков стрельбы у полицейского, который тренировал Роберта де Ниро для сложной психологической роли в «Таксисте». На самом деле пушка не была лазерной до самого постпроизводства. Отсюда и выражение «В пóсте поправим». (Хотела бы я, чтоб и меня поправили в постпроизводстве, но это не представлялось возможным до появления коллагеновых инъекций в Польше в начале восьмидесятых. Насколько я знаю, в связи с этим важным открытием даже не придумали ни одной шутки про поляков. Возможно, потому, что омолаживающие процедуры – это несмешно, или потому, что никто не смеется над такими дорогими вещами до тех пор, пока кто-нибудь не накачает губы, и потом, это настолько больно, что начинаешь скучать по эпиляции воском. Я знаю, что женщинам приходится дольше выглядеть моложе, отчасти потому, что большинство женщин морщины не красят, а отчасти потому, что немногие гетеросексуальные мужчины стремятся выглядеть как невинные подростки. Но, может, я просто знаю не так много людей.)
Над фильмом работала еще одна женщина, кроме Пэт Мак-Дермотт и ассистентки режиссера, – Кэй Фриборн. Кэй была замужем за Стюартом Фриборном, и у них был сын Грейам. Все они работали на съемках гримерами. Стюарт работал гримером еще со времен немого кино, где требовалось очень много