Манькино зелье. Илья Деревянко

приехал, – сказал «убийца». – С друзьями, проходите, детки!

      – Как его имя-отчество? – тихо спросил Петр Звягин.

      – Александр Петрович. Впрочем, называй как угодно, все равно не услышит!

      В доме было сумрачно, неуютно, пыльно. Старик явно не отличался любовью к чистоте.

      – После смерти бабки он редко делает уборку, – пояснил друзьям Николай.

      – Ничего, не графья, – ответил Звягин. – Кстати, не мешало бы с дороги перекусить да выпить по капельке.

      – Тащи закуску! Мы бухло привезли! – заорал в ухо предку Чумаков.

      Лицо деда оживилось, в глазах полыхнуло дьявольское пламя, и он принялся суетливо накрывать на стол. По маленькой не получилось, и к двенадцати ночи уговорили весь запас.

      Все, кроме Кочерыжкина, едва пригубившего свой стакан, пришли в настолько хорошее настроение, что с трудом доползли до кроватей. Дед Чумаков устроился на печке. Воцарилась гробовая тишина.

      Глава 2

      Ночью Кочерыжкин почти не спал. А если и задремывал слегка, то сразу просыпался, напряженно прислушивался. Мерещилось Андрею, будто зловещий дед Чумаков со светящимися, словно раскаленные угли, глазами подкрадывается к нему, замахивается топором. Однако ничего не произошло, и спустя целую вечность наступило утро. После бессонной ночи Кочерыжкин чувствовал себя довольно скверно, но его товарищам было еще хуже. Пробуждение их сопровождалось болезненными стонами, охами, жалобными причитаниями. «Господи, как же мне хреново», – прохрипел Петька Звягин, глядя на товарищей покрасневшими заплывшими глазами. «У нас ничего на лечение не осталось?» – с надеждой спросил Зубрин. Витька Репин поднялся, подошел к столу, сосредоточенно оглядел каждую бутылку, затем подсчитал общее количество и в отчаянии всплеснул руками.