студентку к тому месту на автостоянке, где оставил свой «форд». А она посмотрит на него и скажет: «Ты – тупица. Никогда больше не буду тусоваться с тобой, ни здесь, ни где-то еще».
– Не тусоваться, – поправил себя Блейз. – Если она из колледжа, то скажет «встречаться».
Блейз улыбнулся. Улыбка преобразила его лицо. Он включил приемник. Зазвучал рок. Блейз крутил ручку настройки, пока не нашел кантри. Когда подъезжал к своей лачуге, пел во весь голос вместе с радио и начисто забыл о Джордже.
Глава 2
Но вспомнил на следующее утро.
Это проклятие – быть тупицей. Горе всегда изумляет тебя, потому что ты вечно забываешь о важном. В памяти остается только что-то глупое. Вроде стихотворения, которое миссис Зелиг заставила их выучить в пятом классе: «Под раскидистым каштаном кузня сельская стоит»[19]. Какой от этого толк? Какой от этого толк, когда ты ловишь себя на том, что чистишь картошку на двоих, и вдруг до тебя доходит: не нужно чистить картошку на двоих, потому что другой парень больше никогда есть не будет?
Что ж, может, это не горе. Может, горе – совсем и неправильное слово. Неправильное, если горевать – плакать и биться головой о стену. Ты этого не делаешь, когда уходят такие, как Джордж. Но с его уходом появляется одиночество. И появляется страх.
Джордж сказал бы: «Господи, ты когда-нибудь сменишь свои гребаные трусы? Эти уже стоят сами по себе. Они отвратительные».
Джордж сказал бы: «Ты завязал только один шнурок, дубина стоеросовая».
Джордж сказал бы: «Ох, твою мать, повернись, я заправлю тебе рубашку. Вожусь с тобой, как с ребенком».
Когда он проснулся утром, после кражи «форда», Джордж сидел в соседней комнате. Блейз не видел его, но знал, что тот сидит в сломанном мягком кресле, как обычно, опустив голову так, что подбородок чуть ли не упирается в грудь.
– Ты опять напортачил, Конг, – услышал он, едва открыл глаза. – Поздрав-твою-мать-ляю.
Блейз аж зашипел, когда ноги коснулись холодного пола. Потом надел ботинки. Голый, если не считать обуви, подскочил к окну. Автомобиля нет. Он облегченно выдохнул. У рта образовалось облачко пара.
– Нет, не напортачил. Поставил его в сарай, как ты мне и говорил.
– Ты не замел гребаные следы, понимаешь? Почему ты не поставил рядом щит-указатель, Блейз? «ЗДЕСЬ СТОИТ УГНАННЫЙ АВТОМОБИЛЬ». Можешь даже брать плату за вход. Почему бы тебе этого не сделать?
– Ох, Джордж…
– «Ох, Джордж, ох, Джордж!» Пойди и замети их.
– Хорошо. – Он направился к двери.
– Блейз?
– Что?
– Надень сперва портки, вот что.
Блейз почувствовал, как краснеет.
– Как ребенок. – В голосе Джорджа слышалось смирение. – Который бреется.
Джордж знал, как поддеть побольнее, это точно. Только в результате он поддел не того парня, и слишком больно. Такое зачастую приводит к смерти, а потом уже не скажешь ничего умного. И теперь Джордж мертв, а Блейз заставляет его говорить у себя в