о том, успеваю ли я за ним.
Интересно, о чем он умалчивает?
Только когда мы поднялись на несколько этажей и пошли по незнакомому коридору к неизвестному выходу, Уорнер взглянул на меня и коротко сказал:
– Добро пожаловать в твое будущее.
Глава 17
Меня обливает солнечным светом.
Уорнер держит открытой дверь, ведущую наружу, и я, не ожидая ничего подобного, теряюсь беспредельно. Он сжимает мой локоть, я выпрямляюсь и, оглядываясь, смотрю на него.
– Мы выходим из здания, – констатирую я. Мне нужно было сказать это вслух, потому что внешний мир – лакомство, которым меня редко балуют. Неужели Уорнер решил испробовать другие подходы? Я посмотрела на бетонный двор и снова на Уорнера: – Что нам делать снаружи?
– Есть дела, требующие нашего внимания. – Уорнер тащит меня в центр этой новой вселенной. Вырываюсь и тянусь вверх, пытаясь тронуть небо и словно надеясь, что оно вспомнит меня. Облака, как всегда, серые, но их мало, и они в стороне. Солнце высоко-высоко, нежится на синем фоне, выпрямляющем его лучи, и направляет нам тепло. Поднимаюсь на цыпочки, стараясь коснуться его. Ветер обвивается вокруг моих рук – я кожей чувствую его улыбку. Прохладный, шелковой гладкости воздух вплетает мне в волосы мягкий бриз. Этот квадратный двор – мой бальный зал.
Я хочу танцевать со стихией.
Уорнер хватает меня за руку.
– И это, – он обводит глазами холодный серый мир вокруг, – делает тебя счастливой?
Оглядевшись, понимаю, что мы стоим не на крыше, а на пандусе между двумя зданиями. За балюстрадой на много миль тянется мертвая земля с голыми деревьями и группками бетонных бараков – рабочими поселками.
– Холодный воздух пахнет чистотой, – вырывается у меня. – Свежий. Как новенький. Самый лучший запах в мире.
В глазах Уорнера ирония, интерес и замешательство. Покачав головой, он хлопает по куртке и лезет во внутренний карман, откуда достает пистолет с золотой рукояткой, сверкающей на солнце.
Резко втягиваю воздух.
Он осматривает пистолет в манере, которой я не поняла, – видимо, желая выяснить, готов ли он к стрельбе. Палец ложится на спусковой крючок… Повернувшись, Уорнер видит мое лицо.
И едва сдерживает смех.
– Не бойся, это не для тебя!
– Для чего пистолет? – через силу спрашиваю я, крепко прижимая к груди скрещенные руки. – Что мы тут делаем?
Уорнер убирает пистолет во внутренний карман и подходит к противоположному краю площадки, жестом приглашая меня за собой. Я с опаской приближаюсь и смотрю туда же, куда и он, – за перила, вниз.
Футах в пятнадцати ниже выстроились солдаты целого сектора.
Я насчитала почти пятьдесят идеально прямых колонн с равными промежутками. Сколько солдат в каждой колонне, не скажу – я сбилась со счета.
Солдаты построены на квадратной площадке, почти такой же, как наша, и кажутся единой массой черного: черные брюки, черные рубашки, высокие черные ботинки; ни у кого,