раны, как умеет. У него неплохой запас средств первой помощи и сильные, умелые руки. Неужели он научился этому в армии? Скорее, лечил себя. Или братишку.
Медицинская страховка – мечта, с которой мы расстались давным-давно.
Я держу пистолет в руке почти час. Крики Кенджи доносятся из ванной тоже почти час. Я знаю, я люблю считать пролетающие секунды. Но вот который час, не знаю. В спальне Джеймса должен быть будильник, но я не хочу заходить туда без разрешения.
Я смотрю на пистолет, на гладкий, тяжелый металл, с удивлением замечая, как удобно его держать. Будто продолжение руки. Пистолет меня уже не пугает.
Меня больше пугает то, что я могу им воспользоваться.
Дверь ванной открывается, и выходит Адам с маленьким полотенцем в руках. Я поднимаюсь. Он коротко мне улыбается и открывает маленький холодильник, а в нем крошечную морозилку. Взяв пару кубиков льда, он заворачивает их в полотенце и снова скрывается в ванной.
Сажусь на диван.
Уже некоторое время идет дождь. Небо плачет о нас.
Адам снова выходит из ванной, на этот раз с пустыми руками, по-прежнему один.
Встаю.
Потирая лоб и шею сзади, он подходит к дивану.
– Прости, – говорит он.
У меня расширяются глаза.
– За что?
– За все, – вздыхает он. – На базе Кенджи был мне вроде приятеля. После нашего побега Уорнер приказал пытать его. Добивался информации.
Я подавляю крик.
– Клянется, что геройски молчал. Ему и нечего было говорить, он не знает ничего, но помяли парня сильно. Не знаю, сломаны у него ребра или сильный ушиб, но пулю из его ноги я вынул.
Я сжимаю его руку.
– Его подстрелили, когда он сбежал, – говорит Адам через мгновение.
Догадка взрывается во мне страхом:
– Следящая сыворотка!
Адам кивает, о чем-то думая.
– Возможно, она у него старая, не действует, но наверняка знать нельзя. Если бы сыворотка работала, Уорнер был бы уже здесь. Но рисковать мы не можем. Надо уходить, а до этого избавиться от Кенджи.
Я трясу головой, оказавшись в водовороте столкнувшихся потоков недоверия.
– Как он тебя нашел?
Лицо Адама каменеет.
– Он начал кричать прежде, чем я успел спросить.
– А Джеймс? – шепчу я, боясь спрашивать.
Адам опускает голову на руки.
– Как только вернется домой, уедем. А пока соберемся. – Он встречается со мной взглядом. – Я не могу оставить Джеймса. Здесь для него уже небезопасно.
Глажу его по щеке, и он приникает к моей ладони, удерживая ее. Закрывает глаза.
– Ну ни хрена себе…
Мы с Адамом отшатываемся друг от друга. Я вспыхиваю до корней волос, Адам еле сдерживает раздражение. Кенджи прислонился к стене коридорчика, ведущего в ванную, держа у лица полотенце со льдом, и смотрит на нас.
– Ты можешь ее трогать?! Я видел, как ты к ней прикасался! Это же просто…
– Мы не можем задерживаться, – говорит Адам. – Ты уже оставил химический след до моего дома.