заставляя Анне вздрагивать.
– Утро вечера мудреннее, – выговорила она, прижимая дитя к сердцу. Погрузившись в раздумия о том, что делать дальше, как расположиться, куда, что поставить, Анне расслышала странный шорох у входной двери, от которого сердце мгновенно ушло в пятки, а по лбу потек холодный пот. – Ну вот и все, нас пришли съесть дикие животные. – подумала она.
Шорох не прекращался, а наоборот нарастал, становясь похожим, на скрежет когтей, но прислушавшись, ей показалось, что она слышит, что – то похожее на плачь ребенка.
– О нет! Там ребенок за дверью!!!
Бросившись к двери с бледным от страха лицом, трясущейся рукой она распахнула дверь и увидела на пороге душераздирающую картину, от которой внутри что – то оборвалось. Два мокрых, грязных клубочка сидели и стонали, прижавшись друг к другу.
– Детки, мои милые детки, что же с вами сделали! – восклицая и ругаясь от увиденного несчастья, Анне поспешила положить малютку Леуну в кроватку, чтобы заняться лисятами. Взяв лежащую на спинке стула шаль, с трудом подняв на руки на вид маленьких, но тяжелых малышей, занесла их в дом.
Трясущихся от холода, испуга и испытания деток, она положила возле камина, устремившись на кухню, найти и состряпать хоть что-то, чтобы накормить их.
Пытаясь совладать с собой, после всего пережитого сегодня, странные мысли завертелисьу нее в голове
– Я могу точно сказать, что они плакали как настоящие дети, эти слезы на глазах, и взгляд, как у человека. Я больше так не могу, мое сердце больше не выдержит таких переживаний, мне уже мерещится непонятно что! – бормотала она, стараясь успокоиться, поскольку руки не переставая дрожали и не слушались ее
– Анне, они убили королеву и нашу мать. – скуля, глотая слезы, заикаясь простонал грубоватый мужской голос.
Бедная женщина подпрыгнула на месте и без того бледное лицо стало еще белее, заставив кровь окончательно отлить от лица, губы, руки онемели, ноги стали ватными, казалось, что она вот вот упадет в обморок. Найдя в себе последние силы и набравшись храбрости Анне развернулась, узрев сидящего в метре от нее Кенара, у которого по морде стекали то ли слезы, то ли дождевая вода, было уже не разобрать.
– Ты, ты разговариваешь? – заикаясь вопросила она, дрожащим, пониженным голосом, опираясь спиной о шкаф, чтобы не упасть
– Да, прости, я забыл, что ты не знаешь. Я, я, я не могу сейчас все объяснить, пожалуйста, прошу не прогоняй нас, позволь остаться, я все объясню позже, мы совсем одни, но если ты захочешь нас убить, я не стану сопротивляться, нет сил, но дай хотя бы Китуне уйти. – захлебываясь от боли, взмолил Кенар.
– Убить? Выгнать? Что ты дитя!!! Разве я такой человек, конечно мне все это непонятно и я буду ждать объяснений, но вы же моя семья, вы все что у меня есть, я вас никуда не отпущу, – вымолвила она, не сдержав слезы, нагинаясь и поднимая его на руки, перенеся к камину, подбросив еще дров, и вставила напоследок. – Я сейчас вас