Как стать юристом. Андрей Рябин

образом начало доброй ссоры, – почему ты говоришь, что Леандр не прав?

      – В общем – потому, что он всегда не прав. В частности – потому, что я считаю публику Гишена слишком взыскательной для «Бессердечного отца».

      – Вы бы выразили свою мысль удачнее, – вмешался Андре-Луи, из-за которого начался спор, – если бы сказали, что «Бессердечный отец» слишком невзыскателен для публики Гишена.

      – Ну а в чём тут разница? – спросил Леандр.

      – Дело не в разнице. Я просто предложил более удачную форму изложения вопроса.

      – Месье изощряется в остроумии, – усмехнулся господин Бине.

      – Почему более удачную? – поинтересовался Арлекин.

      – Потому что легче довести «Бессердечного отца» до уровня взыскательной гишенской публики, нежели гишенскую публику – до уровня невзыскательного «Бессердечного отца».

      – Дайте-ка мне это обмозговать, – простонал Полишинель, схватившись за голову.

      Но тут Климена, сидевшая на другом конце стола между Коломбиной и Мадам, бросила вызов Андре-Луи.

      – Вы бы переделали эту комедию, не так ли, господин Parvissimus? – воскликнула она.

      Он повернулся к ней, чтобы парировать злобный выпад.

      – Я бы посоветовал её изменить, – поправил он.

      – А как бы вы изменили её, сударь?

      – Я? О, к лучшему.

      – Ну, разумеется! – произнесла она елейно-саркастическим тоном. – А как бы вы это сделали?

      – Да, расскажите нам, – заорал господин Бине и добавил: – Тишина, прошу вас, дамы и господа. Послушаем господина Parvissimus’a.

      Андре-Луи перевёл взгляд с отца на дочь и улыбнулся.

      – Чёрт возьми! – сказал он. – Я оказался между дубинкой и кинжалом. Мне повезёт, если я останусь в живых. Ну что ж, раз вы припёрли меня к стенке, расскажу, что бы я сделал. Я бы вернулся к оригиналу и использовал его ещё шире.