и добрые силы. Всё идёт не так, как хотелось бы. Всё катится в тар-тарары! Маги в такие времена рвут и мечут, чтобы сделать либо много хорошего, либо много плохого. Так вот, вам не грозит ничего хорошего, потому что придётся сражаться с демонами, и неизвестно, выживете ли вы или нет, – привидение выдохнуло, так много Романа давно не говорила сразу.
– Значит, наши силы должны увеличиться?
– И их тоже, – уточнила Романа.
– Нам нужно пережить эту ночь, чтобы через некоторое время уничтожить их, – привидение посмотрело в окно: занималась заря. – А вы не боитесь зари? – Романа устремила дерзкий взгляд на демона.
Он тоже рассмотрел в открытом окне начало дня. Блеснув огнём глаз, он проговорил:
– Пришла пора прощаться, согласен, но ты тоже надолго не задержишься в своём доме, – исчез в огне вместе с новыми привидениями.
– Мне тоже пора на покой. Приходите вечером пораньше, – сказала Романа и растворилась лёгким туманом.
«Что же делать?» – от произошедшего сегодня ночью у Вадима разболелась голова. – «Романа просила прийти пораньше, значит, нужно выспаться».
Придя домой, Вадим старался ступать как можно тише, но в темной кухне вдруг включился свет – мама не спала. Она ждала, что сын объяснит ночные похождения, но он не торопился.
– Где ты пропадаешь целыми ночами?
Вадим старался не смотреть матери в глаза. Она ждала ответа, а сын не торопился рассказывать про их прогулки. Прошел к плите и снял крышку со сковороды: тефтели ещё остались! Положил в тарелку, взял вилку и пошел к столу.
– Гуляем, – отмахнулся он, не глядя в глаза матери.
– И ничего не случилось?
– Ровно ничего.
– Тогда посмотри мне в глаза, – потребовала мать.
– Этого-то я и не могу сделать, – ответил сын.
Он налил в большую кружку чай, поставил на стол рядом с тарелкой. Сел на табуретку и принялся спокойно есть, не обращая внимания на мать. Объяснять что-либо не было желания, хотелось просто поесть и молчать, а точнее, поесть молча. Знал, что она не уйдет, ожидая правдивого объяснения. А что он мог объяснить?
– Почему?
– Это непросто рассказать, – он отмахивался от матери, как от мухи.
– А мне кажется, что что-то случилось, но ты мне не говоришь или не хочешь говорить.
– Мама, – он со вздохом поднял глаза на неё, – мама, я не знаю, как тебе всё объяснить, когда и сам плохо понимаю.
Что же нового в глазах сына заметила Татьяна? Усталость, серьёзность, озабоченность, тревогу? Совсем изменился за последние дни. Ей стало его жалко.
«Вон, круги под глазами… осунулся…»
– Ну, ладно, ешь и спать, – не озвучила свои мысли мать.
– Не хочу спать.
– Тогда, – мать основательно села на табурет, – рассказывай. Будем вместе разбираться. Ты не против?
– Давай, – сын удивленно посмотрел на мать. Ему вдруг сделалось легко на душе, словно камень свалился. –