можно было рассчитывать на что-то лучшее? У Доброславской на глаза навернулись слезы. Наконец-то все стало на свои места. Наконец-то советники прекратят ее попрекать за родителей и за собственный поступок. Наконец-то ее душа будет спокойна.
– Ино, спасибо тебе… Спасибо за это, – проговорила дрожащими устами Ариадна. – Ты даже себе не представляешь, насколько это для меня важно.
– Я представляю. Но меня благодарить не надо. Благодари наших друзей… Но не меня. Ария, я не заслуживаю твоей благодарности. Потому что я… я хотел тебя подставить.
– То есть? – не поняла Ариадна.
– Я был взбешен тем, что ты пожертвовала лучом ради Феликса, пошла против советников, и за это тебя лишили талисмана… Для меня это было равносильно предательству. Я думал, что ты ушла только ради Феликса. Когда друзья пытались найти хоть какое-то оправдание твоему поступку, я, наоборот, позорил тебя в их глазах. Но все же справедливость взяла верх… Я ничтожный человек, Ария. И не заслуживаю твоего прощения, не говоря уже о дружбе. Я упал настолько низко, что даже хотел… уб… убить тебя… если бы мои догадки оказались правдой. Потому что я просто не смог бы простить того, что ты ушла от нас к Феликсу, человеку, из-за которого оказалась в Пристанище, и чтобы вызволить тебя, было потеряно столько жизней.
– Ино, неужели ты действительно предполагал, что я буду действовать столь безрассудно?
– Я знаю, что способна сделать любовь с человеком, – проговорил парень с опущенной головой. – На своей шкуре знаю. Поэтому предполагал, что такое более чем возможно.
Ариадне хотелось злиться на Голубева за его недоверие. Но она не могла. Потому что понимала его. Понимала, что любовь может ослепить и незаметно перерасти в ненависть. К тому же обстоятельства складывались далеко не в ее пользу. Девушка даже удивлялась, что мнение Ино не подхватил никто из ее друзей. Она легонько обняла парня, прижимаясь лбом к его груди.
– Все хорошо, Ино, – успокаивающе прошептала Ариадна. – Теперь, когда правда выплыла наружу, все позади.
– Я не знаю, как мне благодарить за твое прощение, – сказал Иннокентий.
– Поверь, новость, которую ты сообщил мне, самая большая благодарность. Потому что я за эти дни настолько замучилась со своими муками совести, думала, что совсем сойду с ума. Сомневалась, правильно ли сделала, что от «Жар-птицы» отказалась? Может, надо было пустить ее в ход? Словом, голова совсем разрывалась…
– Раз уж все решено, мы можем вернуться в Консулат.
У Ариадны перехватило дыхание. Как она сразу не поняла, что после обнаружения правды и снятия обвинений Доброславской предложат снова присоединиться к илианновцам? Ведь теперь Эльза и «Жар-птица» никому не угрожают! Но девушка была не готова. И не могла сейчас вернуться, ведь она помогает Феликсу и не оставит его в таком состоянии.
– А какой смысл, Ино? – улыбнулась Ариадна. – У меня последний луч, который мне нельзя использовать. И даже просто помогать целительством без