пятисоткой. Он был невысокого роста, маленький, лопоухий. В школе его многие обижали, вернее, пытались и Максим, сидевший рядом с ним за партой до восьмого класса, периодически вступался за своего невзрачного соседа. Поэтому Паша сохранил к нему добрые чувства до самого выпуска.
Сказкин подошел к столику, неосторожно толкнул Максиму бокал, едва не расплескав виски.
– Пей! – он пьяно уставился на Завьялова в полной уверенности, что тот выполнит его приказ.
– По какому поводу?
– Нет, ты пей, потом скажу!
– Паша, – твердо произнес Максим, отодвигая бокал в сторону, – я так не пью. Выпью, а потом скажешь, что за чей-нибудь упокой. Будет стрёмно! Говори, за что пьём или не буду.
Паша стоял и пьяно покачивался на ногах, молчал.
– Может вы, девушка, знаете, за что тут пьют? – обратился Максим к девушке.
– А мне пофигу! – сказала та и пожала плечами.
– Макс, – сказал, падая на стул Паша, – я сегодня провернул одну сделку, удачную. Знаешь, где работаю?
– Нет, – ответил Максим, улыбаясь и подыгрывая однокашнику, желавшему чем-то похвастаться. – Скажи!
– Я коммерческий директор завода «Вектор» … – начал Паша.
– Помню, который машины для тушения пожара делает.
– Да. Сегодня толкнул четырнадцать машин в Таджикистан, – у нас в кармане международный контракт. Сечешь фишку? Позвонил директору и тот на радостях разрешил спустить всё оставшееся на командировку бабло.
– Тогда понятно за что пьёшь. Присоединяюсь!
Завьялов взял бокал с виски, приподнял его, будто чокаясь, и сделал глоток.
А Паша, между тем, продолжал говорить, пьяно растягивая слова:
– Во, отрываюсь! Бухаю здесь целый день.
Он показал рукой на почти пустой столик и отдельно на девицу, словно та входила в обязательный набор для полного отрыва. В ответ Максим, чтобы подначить бывшего школьного приятеля, сказал с иронией:
– Что-то не густо у тебя, поляну накрывать не умеешь?
– Ща всё будет, ты меня знаешь!
Сказкин хотел рвануть к барменше, но Максим попытался его удержать за пиджак.
– Куда ты, Пашка, я пошутил, сейчас регистрацию объявят.
– Не-а, пусти, я пойду!
В это время, действительно, сонная девушка-диктор начала объявлять посадку на их рейс: «Объявляется посадка на рейс Москва-Заволжск, стойка регистрации номер двадцать».
– Ну, пора, пойдем! Брось ты всё! – Максим потащил Пашу вниз со второго этажа, тот слегка упирался, но всё же, влекомый сильной рукой Максима, пошёл вместе с ним. Апатичная девица проводила их ленивым взглядом и вновь потеряла интерес к окружающему миру.
Вскоре Боинг-737 натужно гудя турбинами, взмыл вверх, в московское небо и, совершив крутой разворот, понес их к берегам Волги.
Паша, казалось только этого и ждавший, откинувшись в кресле, вставил в уши наушники плеера и включил музыку. Максим разобрал,