это их история. Я знаю, что она должна находиться где-то рядом, даже если нет никаких признаков ее присутствия. Новая Кэролайн появилась внезапно в десятом классе, и это означает, что прежняя Кэролайн может (вероятно) вернуться в любой момент. Другая причина состоит в том, что мне почти всегда ее легко узнать.
Я сворачиваю в свой самый нелюбимый коридор за библиотекой, туда, где находится запирающийся шкафчик Кэролайн. Когда я учился в девятом классе, то подрабатывал в библиотеке, и если вдруг наталкивался на кого-то из ее сотрудников, они все со мной здоровались и спрашивали, как моя семья, а я вроде бы должен был знать, кто они.
Когда я иду, окружающие здороваются со мной, и это тоже кошмар какой-то. Я добавляю в походку немного развязности, слегка улыбаясь всем подряд, шагаю непринужденно, но, очевидно, обделяю кого-то вниманием, потому как слышу за спиной:
– Урод.
Воды ненадежны. И зыбки. Это первое, что я узнал о школе. Сегодня ты всеобщий любимец, назавтра – изгой. Просто спросите Люка Ревиса – самый назидательный пример в истории нашей школы. В девятом классе Люк был героем, пока все не узнали, что отец у него сидел в тюрьме. Теперь Люк тоже сидит, и лучше бы вам не знать за что.
В данный момент коридор просто кишит потенциальными Люками. Одного мальчишку запихивают в шкафчик. Другой спотыкается о чью-то подставленную ногу и врезается в кого-то еще, а тот отталкивает его, пока бедняга не начинает перелетать от одного парня к другому, словно волейбольный мяч. Девчонки последними словами кроют одну девочку прямо той в лицо, пока она не отворачивается с красными от слез глазами. Еще одна девчонка идет со свисающей со спины большой алой буквой «А», отчего народ хихикает ей в спину, потому что к этой шутке приложили руку все, кроме Эстер Принн – героини романа «Алая буква». На одного смеющегося в коридоре приходится пятеро, имеющие жалкий или кошмарный вид.
Я пытаюсь себе представить, что бы произошло, если бы все в школе знали обо мне: они просто подходили бы ко мне и крали что-нибудь или угнали бы мою машину, потом вернулись бы и принялись помогать мне ее искать. Это парень мог бы выдавать себя за того, а эта девчонка – вон за ту, и всем было бы до чертиков весело. Все бы ржали, кроме меня.
Мне хочется шагать, пока не дойду до главной двери на улицу, а потом рвануть отсюда к чертовой матери.
– Погоди, Масс, – слышу я у себя за спиной и прибавляю шагу.
– Масс!
Вот зараза! Да отвали ты, кто бы ты ни был.
Парень переходит на бег и догоняет меня. Он примерно моего роста и довольно коренастый. У него каштановые волосы, и одет он в ничем не примечательную рубашку. Я оглядываю его рюкзачок, книгу в руках, ботинки – все, что может подсказать, кто же это. А он тем временем завязывает разговор.
– Брат, тебе надо слух проверить.
– Извини. У меня встреча с Кэролайн.
Если он ее знает, это сработает.
– Вот черт.
Он ее знает. Что касается Кэролайн Лашемп, то большинство людей разделяется на два лагеря – на тех, кто в нее влюблен,