пересыхая, обнажают летом своё «золотое донышко», свидетельствующее о былых великих мутациях на нашем земном шарике.
И вот автобус с паломниками подкатил к самому монастырю. Мы высыпали дивиться необыкновенным храмом сказочной архитектуры. (См. вклейку. Ил. 2.) Когда-то его строительство благословил Иоанн Кронштадтский, особенно заботясь о его красоте. Храм построили, потом загубили, теперь восстанавливают. Такая вот русская сказка про белого бычка… такая вот диалектика.
На монастырской территории уже стоит корпус для паломников, в перспективе тут намечен крупный паломнический центр, рядом – новенький деревянный храм, срубленный мастерски. Есть и колодец под тяжёлой крышкой, с вкуснейшей водой. Всё на подворье выдаёт немалые масштабы и самого проекта, и задач – крепить веру православную пуще прежнего. Несколько лет обживают монастырь первые послушницы, прибывшие сюда издалёка.
В бывшем доме настоятеля есть что-то вроде музея. Две комнаты, где собраны артефакты – любовно сберегаемые скорлупки от доразгромной монастырской жизни и, конечно, образа, иконы… сохранённые со старых времён, и новые, среди коих дарованные – с образом Иоанна Сергиева. И есть ещё одна, особенная – образ Спасителя, – явившаяся буквально чудесным образом. С ней связана вот такая история, которую просто необходимо рассказать.
Некая местная жительница ушла в лес по грибы-ягоды и не вернулась. Искали-искали… и всё зря. А сын, уже взрослый, всё тосковал и не мог смириться, что не нашёл матери. Тогда, в тонком сне, ему было сказано: пойди туда-то… у той-то в амбаре найдёшь икону, возьми её и принеси в храм. Парень так и сделал: нашёл эту самую икону и принёс в церковь. Вскоре тело его матушки нашли далеко в лесу и по православному обряду предали земле. А икону я сфотографировала. Она, кстати, на новом месте стала самообновляться, светлеть, а шрамы, то есть трещины, словно бы сами заживлялись. Хозяйка настоятельского дома знает, конечно, фамилию того человека, нашедшего икону, но нам открыть не сочла нужным.
И тем самым задала загадку: не он ли стал впоследствии великим звонарём – «первым звонарём России», представлявшим на всех фестивалях колокольной музыки Архангельскую область? Звали его Иваном, по фамилии Данилов. А происходил Иван из Суры, в неё и возвращался, пока не умер скоропостижно. Хотелось мне думать, что это он и был. Увы, я ошибалась: мама Ивана, уважаемая сурянка Серафима Данилова, – инициатор создания музея Иоанна Кронштадтского.
Когда мы появились на Пинежье, там второй месяц стояла невиданная сушь. «Ни одного дождя. Ягоды высохли. Морошки будет мало». Бывали, говорят, жаркие лета, да не так.
А мы, не местные, словно не замечаем жары, она здесь особенная – без духоты. Не замечают её и рабочие на двух храмах, одновременно восстанавливаемых в Суре. Рабочих мало, надо бы больше, чтобы работа спорилась.
Но что поделаешь, мало охотников до Севера. Вот паломники – те стали чаще интересоваться северной Атлантидой, тянутся к