я предполагал, Мойра с Хоя.
После этого он повернулся к ее спутникам, пригласив проследовать в ворота обители.
Лишь много позже, когда закончилась служба и леди Фиона с сопровождающими отправились отдыхать в отдельные покои, Мойра смогла переговорить с отцом Годвином. Настоятель пригласил ее на обращенную к морю галерею, где их не могли потревожить. Мойра сразу сказала:
– Вы погубите меня и моего супруга, если поведаете Маккеям, что некогда я была женщиной Гектора Роя.
Отец Годвин сдержанно произнес:
– Я не буду лгать, если кто-то из властвующих тут Маккеев начнет расспрашивать о тебе. Но я не хочу порочить тебя в их глазах, поведав, с какой охотой ты некогда согласилась стать наложницей старого Маккензи. Надеюсь, мое нынешнее положение позволит мне избежать подобных вопросов или ограничиться молчанием. Я многим обязан Маккеям, я живу под их покровительством с тех пор, как три года назад было принято решение назначить меня настоятелем в эту обитель, дабы возвысить за долгую службу на Оркнейских островах. И если они не упомянут того, кто купил тебя на Хое, я не стану говорить им о твоем прошлом.
Мойра испустила вздох облегчения. Они стояли рядом, глядя на раскинувшееся впереди серое море. Был нежаркий летний день, солнечные лучи, как это часто бывает на севере, рассеивались, и в воздухе стояла легкая серебристая дымка. Благодаря этому полупрозрачному свечению все вокруг приобретало особую мягкость, резкое противостояние света и теней стиралось, придавая дневному освещению скромное очарование вечерних сумерек.
– Здесь все, как на нашем Хое, – спустя немного времени произнесла Мойра. – Тот же свет, запах океана, крики морских птиц. Все эти годы я не получала вестей с Хоя, но знаю, что Маккензи не оставлял мою родню без помощи. И в то же время я ничего не знаю о них. Гектор Рой не любил вспоминать, откуда привез меня, считая, что для его чести будет позорным, если узнают, в каком отдаленном уголке христианского мира он приобрел себе любовницу. Поэтому и со мной он не говорил о моей родне.
И Мойра почти умоляюще взглянула на своего былого наставника, словно прося поведать о тех, о ком ничего не знала столько лет.
Лицо отца Годвина было печально.
Оказалось, что пару лет назад ее мать умерла, не оправившись после очередных родов. Потом и отчим Мойры попал со старшими сыновьями в шторм и не вернулся. А ведь у них была хорошая лодка, приобретенная стараниями присланных от Маккензи даров. В последнее время получаемый доход перечислялся на слабоумную сестренку Мойры, которую удалось пристроить в монастырском приюте на соседнем острове. Кроме того, немало перепадает брату Мойры Манго. Парень даже смог посвататься к дочери местного юдаллера. Правда, он не любит говорить, что своим благосостоянием обязан сестре, которую все еще считает шлюхой. Ну а родившиеся после отъезда Мойры дети Норы… они умерли, закончил Годвин с грустью в голосе.
Мойра заплакала. Ее прошлое исчезло, как и уплывшие за горизонт облака.
– У меня теперь совсем иная жизнь, отче, – произнесла она через время, вытирая глаза кончиком