меньше всех потрудилась. С обеда пойдете на разгрузку вагонов на склад номер тридцать. Туда подали два вагона. Остальным переодеться и на политзанятие.
Подойдя к двери столовой, сержант скомандовал:
– Рота, стой!
– Слева по одному за мной! – крикнул направляющий высокорослый солдат Силютин и побежал к двери столовой, остальные двинулись за ним, не дожидаясь команды сержанта, и у входа в столовую создали толкотню.
– Силютин! – крикнул сержант.
Верзила Силютин, пропустив остальных, из тамбура столовой высунул голову и ответил:
– Я Силютин.
– Завтра нам троих послать в наряд в столовую. Думал, кого же послать. Вот ты подбери еще двоих, пойдете в столовую.
– Фу! – выразил свое недовольство Силютин и скрылся за дверью.
Солдаты стрелковой роты заняли места у длинных столов с пристроенными с двух сторон скамейками, стоят руки по швам и ждут команды.
Звучит команда Поцелуева:
– Садись! Приступить к приему пищи.
Солдаты открыли кастрюли; одни, взяв половник, стали разливать борщ по тарелкам, другие стали передавать эти тарелки друг другу.
А солдаты сводной роты зашли и разбежались кто куда. Кто быстрей за стол, кто к умывальникам, что у прихожей, а ефрейтор Антонов подошел к окошку раздачи и позвал брата, который отрабатывал наряд вне очереди.
Петр в брезентовом фартуке, без головного убора, с засученными рукавами подошел к окну.
– Паш, я тебе купил открытку, она у меня в тумбочке, – поторопился сообщить Петр. – Вечером я занесу.
– Опять попался? – укоризненно говорил Павел.
– Вот этот стукач Поцелуев, – показывает на старшего сержанта, – обнюхал меня и доложил старшине, а я даже не был выпивши. Всего одну кружку пива выпил, и то угостил фронтовой друг нашего отца.
– Какой фронтовой друг? Откуда ты нашел такого?
– Настоящий фронтовой друг отца. Как он говорит, наш отец спас ему жизнь, а сам погиб на его глазах.
– Где? Когда? Ты спросил?
– Конечно. На фронте, где же еще? На каком фронте – не сказал, но время он сказал. Говорит, в сорок четвертом году отец прикрыл его своим телом, а сам погиб.
– Трепач он. Наш отец пошел на войну только в сорок пятом, а погиб в сорок четвертом?
Павел повернулся и пошел к столу, взял свободную миску, налил борщ и стал есть.
«Трепач какой-то. В сорок четвертом сражался с нашим отцом», – подумал он.
А Петр смотрел на брата, как он ест, и думал: «Пусть он трепач, зато мне поможет с отпуском.
Как только наступили сумерки на центральной улице города, наряду с другими уличными вывесками, загорелась и неоновая вывеска с изображением фотоаппарата и надписью «Фотоателье». Осенний вечер, пасмурно, капает дождь. Вышедшая из фотоателье молодая пара сразу открыла зонтики. Он взял ее под руку, и побежали они к автобусной остановке.
Выпроводив последних клиентов, фотограф Никанор Иванович перевернул вывеску «Открыто» на обратную сторону «Закрыто», но двери не запер. Пошел