я, тем не менее, буду ежедневно ожидать Его пришествия».
Помимо ежедневных молитв, Леон был обязан чтить Бога сотнями благословений в день, произнося так называемые «Меах Брахот». Короткое благословение он должен был знать наизусть про запас, чтобы быть готовым к любому случаю. Для питья воды и принятия в пищу какого-нибудь фрукта было два разных благословения. Также и для обычных и необычных, приятных и неприятных случаев жизни, при громе и молнии, буре или несчастье, были разные благословения. Молитва считалась заменой жертвоприношения, которого ни один еврей не мог приносить вне святилища. Поэтому вместо жертвы он говорил: «Да будет слово уст моих приемлемым для Тебя, наш Бог, будто я действительно принес всесожжение, жертву за грех». Это было основано на словах пророка Осии: «Возьмите с собою молитвенные слова и обратитесь к Господу, говорите Ему: отними всякое беззаконие и прими во благо, и мы принесем жертву уст наших» (14:3).
Леон Исаак относился очень серьезно к ежедневным молитвам (Йецер ха-Рах), в которых подчеркивал исповедание грехов и злых наклонностей, бия себя в грудь и выразительно произнося каждый написанный грех, хотя бы он даже никогда не совершал его. Единственным светлым пятном во всем этом религиозном упражнении и повторении молитв были места Писания, которые говорили о пришествии Мессии, восстановлении Иерусалима и Храма, возвращении на Святую Землю.
Леон любил петь песни Сиона и повторять «Шемонэ Эсрэ» (восемнадцать благословений): «Воструби великой трубою о нашем избавлении и освобождении. Подними знамя для сбора нас из изгнания. Собери нас со всех концов земли и приведи в нашу землю; возврати в город, город Иерусалим, для жизни нас в нем, как Ты обещал. Отстрой его в наши дни, как вечное строение, и утверди престол Давида, раба Твоего. Ускорь расцвет потомка Давида, Раба Твоего, и да будет рог Его возвышен Твоим спасением, потому что мы взываем к Твоему спасению весь день и надеемся на избавление».
Однако все эти религиозные обряды и молитвы не приносили Леону удовлетворения. Большинство из них вызывали сожаление, покаяние, плач над разрушением святилища и удалением из него божественного присутствия из-за грехов народа. Сильное впечатление производили на Леона ночные молитвы-вопли отца: «Горе мне, потому что Храм наш опустошен и Святая Тора сожжена со святилищем. Горе мне из-за убиения праведных мучеников, из-за того, что Его великое имя и святые заповеди были в поношении. Горе мне ради страданий во всех поколениях, ради поражения благочестивых отцов и матерей, пророков и праведников, тех, кто в раю. Горе мне из-за страданий Мессии, потому что наши грехи причинили их и наши преступления отодвинули время искупления нашего. Наши беззакония удерживают от нас благо. Горе детям, которых прогнали от отцовского стола. Хотя прошли века со времени разрушения Храма, я считаю, что это было в мои дни».
Ученики Торы
Как постановили раввины ещё в древности, ученики обязаны были посвящать