на то что Михаил Федорович Миндих набрал несколько лишних килограммов, у него были такая же всклокоченная борода и быстрая походка, как тогда, когда они встретились впервые, когда им обоим было по двадцать два года.
– Вы знаете этого господина? – спросил Аркадий.
– Как своего родного брата, – с улыбкой ответил граф.
Когда граф и Михаил Федорович познакомились в Императорском университете в Санкт-Петербурге осенью 1907 года, они были очень разными людьми. Граф вырос в особняке с двадцатью комнатами и челядью в составе четырнадцати человек, а Михаил в скромной двухкомнатной квартире, где проживал со своей матерью. Если графа знали во всех салонах Петербурга как человека острого на язык, умного и очаровательного, то Михаила не знал никто, потому что он предпочитал проводить вечера не за светской беседой, а за чтением умных книг в своей комнате.
В начале их общения казалось, что, будучи людьми диаметрально противоположными, они никогда не смогут подружиться. Однако судьба распорядилась иначе. Михаил всегда вступал в жаркие споры, не обращая внимания на количество оппонентов и их физическую силу, а граф привык защищать тех, кто оказался в меньшинстве. Так получилось, что буквально в течение первой недели занятий в университете граф вступился за Михаила, после чего побили их обоих.
Это и послужило началом их дружбы. С тех пор граф часто слушал рассуждения Михаила о новых идеях и теориях, а Михаил – рассказы графа о светской жизни в салонах города. Через год они вместе сняли квартиру над мастерской сапожника на Среднем проспекте.
Позже граф неоднократно подчеркивал то, что в выборе их места проживания, то есть в том, что они сняли квартиру над мастерской сапожника, был перст судьбы. Дело в том, что Михаил Миндих был человеком, который любил расхаживать по комнате и за день мог накрутить двадцать километров в комнате площадью двадцать квадратных метров. Михаил мог бы накрутить столько же километров, расхаживая в ложе театра или даже в мизерном пространстве исповедальни, если бы он был католиком.
Граф часто приглашал своего друга выйти в свет – сходить к Платоновым на ужин, к Петровским на бал или посетить салон какой-нибудь княгини, однако Мишка неизменно отказывался, говоря, что нашел в книжной лавке томик некоего Фламенхешера, который ему необходимо немедленно прочитать. Однако, как только Михаил оставался в одиночестве, он проглатывал лишь первые пятьдесят страниц манускрипта, затем вскакивал с места и принимался ходить из угла в угол, громко сам с собой обсуждая прочитанное, согласен он или нет с позицией автора, его доводами, логикой, орфографией и пунктуацией. Иными словами, когда граф в два ночи возвращался со светского раута, то обнаруживал, что Мишка не продвинулся дальше пятидесятой страницы книги, но зато протер подошвы обуви и ковер, словно за это время успел совершить паломничество на Святую землю.
Как граф мог заметить, за все эти годы Михаил не изменил своей привычке ходить взад-вперед по комнате. Однако Ростов не мог понять одного – почему его старый друг неожиданно появился в Москве, раз он недавно получил работу