в нашей стране терпеливый. Когда сеансик? – она взглянула на золотые часики, поправив застёжку на браслете.
– Сразу после обеда, – бодро оповестил врач, вставая из-за стола, давая понять: приём окончен.
– Как штык, в два часа на месте.
И грузная фигура поплыла к выходу.
Как только захлопнулась дверь, Виктор Петрович выдохнул изнеможение в смачном потягивании с хрустом немолодых костей. «Благодать какая. Поесть бы, да поспать», – привязалась утопическая мечта. Чтобы заглушить её, двинулся пританцовывая к окну. Это помогло размяться и сбросить навалившуюся усталость. «Жара однако, ладно, на обед пора», – подумал он, и возле вешалки чуть не наступил на невесомый газовый шарфик.
Подняв, ощутил исходящую приторность увядания женской прелести, поморщился от мысли, наверно, и от него отдаёт безжалостным старением.
Бросив вещицу на кушетку, сложил губы трубочкой, покачал головой, осуждая забывчивость человечества. Собрался снять халат, но передумал, решив, в нём будет спокойнее. Вытащил из кармана брюк мелочь, потряс на ладони, прикинул, что хватит расплатиться за обед, сунул деньги обратно и открыл дверь.
Оказавшись сразу под прицелом не одной пары глаз, испытал давление, отчего предусмотрительно остановился на пороге. «Кажется, мной сейчас перекусят», – сообразил он и призвал на выручку изворотливость Жалотерапевта: повесил на лицо виноватую улыбку, придавая взгляду утомление, пояснил:
– Дорогие мои, режьте, ешьте солёно-перчёным, хоть так, хоть сяк, но провести сеанса до обеда не получается. Силушка не та, да и контингент сложный…
Люди вняли намёку: внимание дружно переместилось на удаляющуюся даму. Выждав, Виктор Петрович посоветовал:
– Вообще-то, перекусить не мешает каждому, с сытым животом всё нипочем.
Пока народ уяснял, с чем предстоит столкнуться, он повернулся в плотном людском кольце к двери и решительно вставил ключ. Щелчок в замке приказал людскому подсознанию расступиться. Живая стена дала трещину. Пройдя мимо смирившихся, засеменил по лестнице, заметив на ходу, что в клинике неплохая столовая. Разочарованные взгляды провожали белый халат, именно так воспринимался равнодушный к их мучениям врач. Когда тот скрылся из виду, публика дружно выдохнула бремя не оправдавшихся ожиданий.
Коридор в человеческом восприятии ощетинился. Люди ссутулились, испытывая дискомфорт. Поданная доктором идея пришлась кстати, но воспользовались ею не все. Навязанная ситуация точно устроила экзамен.
Готовой к нему оказалась недавно подошедшая старушка. Наученная перипетиями жизни, она расположилась удобнее с зависшими над полом ногами в кресле узеньком и обтрепанном. Водрузив на колени сумку ровесницу прожитого века, бабушка извлекла узелок. Развязала ситцевые концы, обнажив на свет Божий содержимое перестраховочного варианта. Тут было два куриных яйца, аппетитный помидор, ломтик серого хлеба и чекушка с прозрачной жидкостью. Почмокав сухими губами, прищурилась на жидкий запас, отпила