поднялся Сашкин.
– Вы не закончили свою работу, господин следователь, – возразила Яна. Решетов выпучил на нее глаза, мол, кто добровольно станет отвечать на вопросы правоохранителей?
– На сегодня достаточно, – лениво отозвался Сашкин, и вернулся с полпути за своей курткой, которая висела на спинке кресла. Решетов уже испарился, его голос слышался в дальнем конце коридора.
Сашкин глянул на нее безразлично, неторопливо застегнул пиджак, обогнул стол.
– Правильнее говорить, господин прокурор, – произнес он негромко, аккуратно обходя ее, застывшую возле стула на котором недавно сидела. Свежий запах его одежды коснулся лица Яны. Запах свежей полыни.
Через полминуты мерные шаги Гаврилы Сергеевича затихли вдали, а Яна все еще стояла в пустом кабинете, и ей казалось, что все это сон. Спина покрылась мурашками, губы дрожали, по телу ядовитым потоком разлился трусливый озноб. Без широкоплечей фигуры Сашкина комната стала пустой.
* * *
Часы показывали четверть двенадцатого. Она все еще бесцельно бродила по пустой квартире. Зазвонил телефон.
– Да? – не глядя ответила Яна.
– Привет, – сказал голос Кости, и ей показалось, что она не слышала его целый год.
– Привет, – хрипло ответила Яна.
– Мама сказала, что ты похудела, – услышала она непринужденное вранье того, кого хотела бы обнять прямо сейчас.
– Ты в Краснодаре?
– Нет, – сказал он честно.
– Костя, когда ты вернешься?
– Знаешь… – он осекся. Рядом с ним кто-то был, Яна знала. – Знаешь, давай поговорим без истерик. Отдай Максима моей маме, и мы все вместе посидим у нас дома. Обсудим ситуацию.
– Все вместе? – переспросила Яна. – Скольких человек ты приведешь?
– Нас будет трое, если считать тебя, – он помолчал. – Завтра ты можешь?
– Нет, – Яна начала приходить в себя, и к ней вернулась привычная рассудочность. – Завтра у меня встреча со следователем, а в пятницу мы едем на теплоходе с кафедрой. Приезжай в субботу после обеда.
Костя молча положил трубку. Она достала его, выпад достиг цели, прямо сказано о том, что неповторимый Константин занимает десятое место после теплохода. Но это не радовало.
Экран телефона погас и в комнате совершенно стемнело. Хорошо еще сын ничего не слышал.
Яна ссутулилась и присела на кровать. Показная правильность перестала служить ей поддерживающим корсетом. Она одна.
В глубине сознания давным-давно поселилась уверенность в том, что все душевные болезни лучше лечить работой. Сейчас она настолько сильно нуждалась в отвлечении, что в ход пошли даже самые скучные задания по организации никому не нужной математической дискуссии для пятиклассников, и план-макет успеваемости пятикурсников за последние три года их обучения в институте. Уже глубокой ночью Яна рассортировала рисунки Максима, аккуратно сложила их в папку и подписала. Армия кораблей и машинок маленького сына была с нежностью перенесена с ковра