ямщик? – вступал в разговор Жюльен. – Ему ведь требовалось лишь дойти до станции, на что должно было бы уйти не более суток. Так почему же за столько дней никто не пришел к нам на помощь?
– Пусть вас не удивляет подобная задержка. Вы не имеете ни малейшего представления о станционных смотрителях, раз воображаете, будто они сразу же бросятся на выручку потерпевшим бедствие путешественникам. В их обязанность входит лишь предоставлять лошадей по предъявлении подорожной, что они и делают, хотя и с неохотой. Большего же от этого люда не ждите. Конечно, будь вы важной шишкой из российской администрации, тогда другое дело. Так что если бы лошади у нас не погибли, то мы смогли бы постараться их вытащить, и, в случае успеха, положение наше было бы значительно лучше. Ну а что касается вашего предположения относительно предательства ямщика, то я с ним никак не могу согласиться, тем более что вы дали этому мужику деньги для вдовы его товарища, столь трагически погибшего здесь. К тому же мы ведь даже не знаем, удалось ли ему дойти до станции или нет.
– Ну а как якут? Сможет он спасти нас?
– Бесспорно, я на него рассчитываю. Если только вы не захотите, не дождавшись наших посланцев, сами отправиться на станцию.
– Что вы! Ведь так мы можем разминуться с Шолемом и кучером. К тому же здесь нам лучше, чем наверху. Но куда все-таки подевался наш проводник?
– Он еще придет, я уверен. Просто задержался где-то, поскольку несчастный случай маловероятен: снега для якута что дом родной.
– Я не разделяю вашего оптимизма, – возразил Жюльен.
– И напрасно. Я достаточно хорошо разбираюсь в людях, чтобы не обмануться в них. Я вижу, что он преисполнен к нам чувством глубокой благодарности. Кроме того, якуты весьма бережно относятся к древним поверьям и стараются не нарушать заповедей предков.
– Расскажите же какую-нибудь легенду… – пристал к Федору Жюльен. – Глядишь, и скоротаем часок-другой.
– Вы не заметили, какую церемонию совершил он, отправляясь в путь, в точном соответствии с ритуальными действами местного шамана?
– Нет, не заметил.
– Он перебрал всех добрых и злых духов и громогласно призвал к себе на помощь божества, повелевающие землей, водой и воздухом. Он говорил: «Старая бабушка река, будь добра к твоему сыну! А ты, бабушка гора, закрой бездны в тех местах, где должна будет ступить нога твоего сына! Вы же, кривоногие карлики с большими руками, уйдите прочь с восьми дорог и попрячьтесь в девяти соляных горах…»
– Прекрасно!.. Такой местный колорит!.. Жак, бери свою записную книжку!
– После этого Шолем обратился к злому духу: «Эй, шайтан, древний камень, не лишай мои ноги силы, не ослепляй мои очи, не смотри на меня косо, и да умолкнет твой злой язык!» Затем, обжарив кусочки конского жира и привязав их конским волосом к прибрежным деревьям, он торжественно обратился к Огропоно.
– К кому?
– К Огропоно – Агриппина по-русски. Это колдунья из Жиганска[48]. Сибиряк Уваровский