уродцев Давид отметил как самых злобных, пока их крупные собратья кружили вокруг людей они кидались в ноги стараясь цапнуть за икру или лодыжку) все они имели различный окрас, от белого до рыжего.
Из всей своры выделялся один чёрный как ночь кабель. Он был огромен, не меньше двух метров в длину. В высоту он доходил до пояса герою, а его болезненная худоба не могла скрыть тугих жил, обвивающих, будто канаты его туловище. Морда выделялась, выпирающей вперёд массивной челюстью и жутким звериным оскалом его белоснежных клыков. Узко посажёные багровые глазки, следили внимательно, изучали человека с ножом, выделив его своей добычей.
Стая не спешила нападать, ожидая команды вожака, и тогда Семёныч сделал неожидаемый для героя поступок. Шагнув навстречу чёрному кабелю, как раз, когда тот готовился к решающему прыжку он молниеносно ударил лезвием ножа по глазам зверюги. Каким бы вожак не был ловким, но удар отчима достал его правый глаз, и его чёрная морда моментом залилась кровью. Обезумев от боли, кабель прыгнул на своего обидчика рассчитывая сбить его с ног своим весом, а после вонзить свои клыки в его нежное незащищённое, человеческое горло, но отчим оказался не из робкого десятка.
За долгие годы службы в разведке Семёнычу не раз доводилось иметь дело с разными представителями враждебной фауны начиная от диких животных до не менее опасного пьяного начкара. Шутя, он поднырнул под брюхо кобеля и перенаправил рукой его вес на бок. Всё было кончено… Уже зная, где рухнет мохнатое тело, он вонзил острие ножа бывшему вожаку под ребро, прижимая к тому моменту локтем его жутко клацавшую пасть к земле. Нанеся ещё пару контрольных ударов в сердце, отчим, подождав пару минут, пока кабель не испустил долгий и протяжный вой и навсегда замолчал.
Странно, но на удивление Давида за всё время поединка между отчимом и вожаком, не одна из собак так и не решилась напасть на людей. И тогда Семёныч вытерев об побеждённого соперника нож, поднялся на ноги и жутко перекосив рожу зарычал. Вся стая, сорвавшись, дала дёру прочь с поджатыми хвостами.
Глаза отчима горели задорным огоньком, а на его лице на несколько минут появилась довольная улыбка победителя. Даже Мариам, бросив молиться, поднялась с колен и с неподдельным восторгом смотрела на их спасителя, не говоря уже о Сабире, который, по всей видимости, от удивления вовсе дар речи потерял. Немного отдышавшись, Семёныч весело поинтересовался у оторопевших от столь быстрой и непредсказуемой развязки боя новых знакомых:
– Так значит переправы больше нет?
– Да всё сгорело под чистую… немного придя в себя, ответила Мариам… послушайте вы храбрые и хорошие люди… прошу вас, помогите нам! Мы остались без крыши над головой и, если вы оставите нас, вы обречёте нас на долгую и мучительную смерть от голода, и жажды. В память о моей семье вы должны помочь нам…
– Я дам вам припасов на пару дней и десяток водных фильтров, это всё чем я могу вам помочь. – Развёл руками Громов старший.
Но Мариам не унималась. В то время как её спутник угрюмо молчал:
– Мне