мужчина с седеющими усами, обработал порез. На его вопрос о том, что случилось, она лишь скупо ответила:
– Резала овощи. Вот что бывает, когда готовишь второпях.
Он рассмеялся. Стамбульские аптекари – это особое мудрое племя. Они никогда не покупаются на ложь, но при этом не добиваются неприглядной правды. Проститутки, побитые клиентами или сутенерами или изувечившие себя сами, жены, отделанные мужьями, водители, пострадавшие в столкновениях, произошедших по их собственной вине, – все они могут смело отправляться в аптеку и выдавать там самые невероятные версии случившегося. Аптекарь не поверит ни слову из их рассказов, но и выводить их на чистую воду тоже не сочтет нужным.
Пери потрогала повязку и поморщилась, увидев, что сквозь бинт проступило алое пятно. Она хотела разбинтовать руку перед тем, как войти в дом, чтобы избежать неприятных вопросов. Но кровь, боль и страх возможной инфекции заставили ее изменить решение.
Как только машина остановилась у ворот, к ним подошел дюжий охранник в темном костюме, благоухающий лосьоном после бритья. Он отвез машину на стоянку, а Пери и Дениз отправились к дому через ухоженный сад с увитыми плющом шпалерами. Легкий ветерок шевелил листву платанов.
– Дорогая, с моей стороны было страшно глупо пуститься в погоню. О чем я только думала? – нарушила молчание Пери.
Здоровой рукой она коснулась плеча дочери так легко, словно девочка была хрустальным сосудом. Сосудом, до краев наполненным злобой и раздражением. Еще недавно они были бесконечно близки, даже придумали собственные тайные знаки, понятные только им одним. Трудно было поверить, что сейчас рядом с ней идет та самая девочка, что прежде до слез хохотала над ее немудреными шутками и хватала мать за руку, когда герои мультфильмов попадали в опасную переделку. Та милая девочка безвозвратно исчезла, оставив вместо себя угрюмую и хмурую незнакомку. Это превращение – по-другому не скажешь – застало Пери врасплох, хотя она прочла кучу статей о том, что пубертатный период у современных подростков, особенно у девочек, наступает все раньше и раньше. Она всегда надеялась, что ее отношения с дочерью будут более близкими и доверительными, чем ее отношения с собственной матерью. В конце концов, разве не к этому мы стремимся всю жизнь: стать лучше своих родителей, дав нашим детям возможность стать лучше, чем мы. Но в результате мы зачастую обнаруживаем, что, сами того не желая, повторяем ошибки предыдущего поколения. Пери знала: злоба нередко маскирует страх.
– Прости, что заставила тебя волноваться, – мягко сказала она.
– Мама, при чем тут мое волнение, – отрезала Дениз. – Тебя могли убить!
Дочь была права. В том темном переулке она могла запросто распроститься с жизнью. Но девочка не знала, что у этого происшествия был и еще один, возможно, даже более вероятный исход: ее мать могла сама убить бродягу.
– Никогда больше не повторю подобной глупости, – заявила Пери, когда они подошли к дому.
– Обещаешь?
– Обещаю,