отличный психолог, определил сразу, едва увидев Американца и услышав сиплый подрагивающий голос: «Ну?.. Чего надо?»
Иван вытащил кляп.
Самсонов судорожно вздохнул.
– Тэк-тэк, – хищно потер руки Нечаев. – Сам будешь говорить или как?
– Но в чем дело? – прохрипел Американец. – Я же сделал все, что велел Рыжий!
– Вот и напрасно, – презрительно процедил Иван.
– Что-о-о? – глаза Американца округлились от изумления.
– Рыжий – битая карта, – продолжал блефовать Нечаев. – Он весьма надоел некоторым влиятельным людям. Придется его убрать, и тебя заодно!
– Меня? – опешил Самсонов. – При чем тут я?
– Сам знаешь!
– Мамой клянусь, – бандит хотел в знак искренности прижать руки к груди, но они были крепко связаны, – Здесь какое-то недоразумение!
– Неужели? – прищурился Иван. – Ладно, проверим твою честность! Все хаты Рыжего, в темпе!
Самсонов поспешно назвал адрес.
– Это я и так знаю, – соврал Нечаев. – Где он еще появляется?
– В своей фирме Гиппократ, разумеется…
– Дальше!
– Без понятия! Правда!
– Гм, может, ты и фамилию Рыжего забыл?
– Почему же, Ривкин…
Иван сделал вид, будто колеблется, взвешивает все за и против.
Американец смирился с судьбой. Выбитый из колеи неожиданным похищением и умелым психологическим прессингом, бандит теперь начал постепенно обретать утраченное мужество. Дрожь унялась, пот на лице высох.
– Ну, сволочь, убивай, не томи! – вполне спокойно сказал он.
Нечаев весело рассмеялся.
– Болван ты, хоть и Американец! – успокоившись, сказал Иван. – Мне не нужна твоя шкура, но, если ты хочешь ее сберечь, забудь о нашей встрече! Сявка[47], я тебя взял на понт, но Рыжий, узнав о твоей разговорчивости, точно тебя замочит! Подумай на досуге об этом…
Нечаев развязал Самсонову ноги и скрылся в темноте. Спустя несколько минут невдалеке послышался шум отъезжающей машины. Американец разразился пятиэтажной руганью…
Возвратившись домой, Иван принял большую дозу снотворного и впервые за последние несколько дней крепко уснул. Сон был ярким и реалистичным. Иван стоял на бескрайней равнине, отливающей перламутром. Здесь не было ни горизонта, ни неба в нашем понимании, ни солнца. Мягкий, призрачный свет падал непонятно откуда.
– Здравствуй, сынок, – услышал Нечаев тихий голос и, обернувшись, увидел Моргунова.
– Здравствуйте, Андрей Николаевич! – обрадовался Иван.
– Где мы?
– А ты не догадываешься? – грустно улыбнулся старик.
– Значит, я умер?!
– Пока нет, но не будем болтать попусту!
Тут Нечаев подумал, что мертвый Моргунов выражается так же, как при жизни, и по-прежнему не любит терять даром времени.
– Времени у меня теперь хоть отбавляй. Целая вечность, – сказал старик, видимо прочитав мысли Ивана. – Но тебе нельзя здесь