от островов Зелёного Мыса или Азорских островов, причём Испании отдавались права на все земли к западу от этой линии, а Португалии – к востоку. Португальский король Жуан II был возмущён, и по Тордесильясскому договору 1494 года была установлена новая демаркационная линия, но суть осталась прежней – закрепление папой исключительных прав Испании и Португалии на владение всем внеевропейским миром. И Испания даже через триста лет – на основании давно обветшавших бумаг – претендовала на единоличную юрисдикцию над тихоокеанским побережьем Америки, не останавливаясь, как видим, даже перед прямым конфликтом с новой «владычицей морей» Англией.
В свете конфликта в бухте Нутка становится ясно, что в Миранде – как потенциальном возмутителе спокойствия в испанских южноамериканских колониях – был заинтересован не только Лондон, но и Петербург. Причём последний, если иметь в виду тихоокеанский аспект проблемы, был заинтересован даже больше, чем Лондон. Любопытно, между прочим, что автор монографии «Внешняя политика США в конце XVIII века» В.Н. Плешков, рассказав о «нуткинском» инциденте, далее сообщал, что «Испания надеялась на помощь Франции, связанной с ней семейным пактом, а также на Австрию и Россию, но успеха не добилась».
Ещё бы!
При всех недостатках поздней екатерининской России таскать каштаны из огня для других она никогда не подряжалась.
В.М. Мирошевский же, говоря о Миранде, вполне логично напоминал далее и об экспедиции Биллингса, а также – о подготовке экспедиции Муловского и проекте Тревенена, к которым мы сейчас обратимся, и заключал:
«В самый разгар этих приготовлений в поле зрения императрицы (благодаря светлейшей умнице Потёмкину. – С.К.) оказался Миранда. Это была ценная находка для царского правительства. Если бы русское проникновение в Америку вызвало конфликт с мадридским двором, то при помощи венесуэльского заговорщика можно было попытаться нанести удар в самое уязвимое место Испании, разжигая пламя восстания в её колониях…»
Вряд ли Миранда, появившись в Петербурге, всерьёз делал ставку на Россию, но не в том дело. Важно то, как его воспринимали в Петербурге и почему его воспринимали у нас всерьёз на высшем государственном уровне. Его потому так любезно приветили, что суть была в серьёзности русских государственных «американских» планов и в серьёзности правительственной и частной русской активности в Тихом океане уже в екатерининское время. Причём активность эта простиралась – при благоприятной перспективе – до калифорнийских широт!
Испанцы ситуацию тогда отслеживали… Показательно, что когда летом 1790 года «Слава России» под командованием Биллингса и Сарычева пришла на Кадьяк, там же появились и испанцы. Гавриил Андреевич Сарычев писал об этом так:
«Управитель… Деларов, узнав, что мы намерены идти в Кенайскую губу, выпросил у капитана Биллингса позволение доехать на нашем судне до сей губы, где он имел под своим ведением артель русских промышленников, которые известили