крикнул ему Чижик.
– Че? – угрожающе гаркнул Мерзляков, вытаскивая дубинку. – У тебя, думаешь, мало проблем? Твою тварь сегодня усыпят.
…
Чижик вцепился в решетку и зарыдал. Он рыдал, как ребенок, – в дрожь, до предела. Слезы не капали, а выбрызгивали у него из глаз.
У Мерзлякова зазвенел мобильник.
– Да, Лев Семенович. Они напали на сотрудника. Нет, ничего такого. Ладно, тогда через отца.
Он повесил трубку, замахнулся дубинкой и со всей дури приложил меня на посошок.
– Боря-хуеря, давай, выпускай этих.
…
Отец Пауста, Лев Семенович, занимал важный пост в Генпрокуратуре и принадлежал к тому же социальному слою, что и родители Юли.
Это старая гвардия, выпускники престижных вузов, и ими пронизаны верхи всех ключевых госструктур.
Эти люди решают вопросы по телефону и так или иначе все более или менее знакомы.
Борзота мажоров заканчивается там, где начинается настоящая власть, а у Льва Семеновича такая власть была.
…
Боря взялся нас проводить. Когда мы вышли на улицу, он вытянул пятерню:
– Деньги давай!
– Где Мила?
– Какая нафиг Мила?
– Собака моего друга.
– На живодерне.
– Где «на живодерне»?
– Бля, откуда я знаю, где-то на Волгоградском проспекте.
– Если я дам тебе деньги, то как я вызволю Милу?
Тут вступился Чижик.
– У меня есть с собой немного. Я взял у дяди Володи из самогонных. Отдай ему баксы, хрен с ним.
Я достал пару двадцаток, но не отдавал их.
– Боря, а что все-таки произошло?
– Я хотел вас задержать, а ты меня ударил, а этот сказал псу «фас», а он меня укусил.
Чижик замахал руками:
– Она никогда не кусается, она даже команду «фас» не знает. Ромыч, отдай ему деньги, поедем за Милой.
– Держи, Боря. В расчете.
Вызволение Милы
Мы доехали до Волгоградского проспекта и нашли живодерню. Адское место, куда свозили бездомных или ненужных больше собак. Мы сразу увидели Милу – она была привязана к вольеру.
Старик-охранник потребовал было доказательств, что это наша собака, но Чижик тут же пресек эти игры, дав ему несколько купюр. Нас пустили во двор, и мы побежали к Миле.
Чижик отвязал ее, она поднялась на задние лапы и стала зализывать ему лицо. Он плакал и утирал свои слезы ее шелковистой шерстью, он целовал и гладил ее: «Мила, Мила, я уже думал, что эти скоты тебя убили».
Чижик, Чижик. Золотая душа. Почему таким людям не везет? Их не любят женщины и не уважают мужчины, они не умеют пробивать себе путь и не обладают внешней красотой или харизмой, они добры, покладисты и честны, но хронически неуспешны.
Только Мила – когда-то битая и брошенная – знала его. Он отмыл и накормил ее, вытащил репьи и расчесал, залечил раны и научил командам.
Мила не знала, сколько у Чижика