я и на Голливуд замахнусь, я всё могу! Я сам как Фафнакл!
Язык моего друга уже сильно заплетался, зато энергия била фонтаном. Он вскочил из-за стола, поставил одну ногу на стул и горделиво выпятил вперёд грудь.
– Я такой блокбастер забомбучу, – кричал он, – Шекспир в гробу перевернётся! А ты сиди тут со своими презервативами и изучай синонимы с антонимами. Ты мне вообще не нужен, навязался тут… Я уже почти что гений!
Его лицо «выплюнуло» столько презрения и злости в мой адрес, что я не смог промолчать:
– Не пугай меня лицом ты… гибрид Хрендиды с Ясотавром, тебя не снимает скрытая камера!
– Сам пошёл… универсальный отражатель мембранного типа – король латекса, герой противозачаточный!!!
Я тоже вскипел, встал и хотел было высказать ему всё, что наболело за эти полчаса, высказать прямо по наглой роже… Но тут подошёл официант и с ним крепыш охранник.
– Кто тут отказывается платить? – спросил охранник, – Вам придётся уйти из нашего заведения.
Мой гнев тут же сошёл на «нет», я расслабился и ответил, ухмыльнувшись:
– Вот этот заплатит, Фафнакл тире полускотина!
Кивнув на Валерия Ивановича, я развернулся и вышел из кафе. Последнее, что я услышал за спиной, было:
– Синоним плюс антоним равняется любовь!
Жаль всё-таки, что поссорились – пьеса-то удалась. Может, ещё встретимся, допишем лет эдак через десять…
У телевизора
(Делу смеха посвящается)
Сегодня по ящику должна быть интересная программа, обещали много юмора. Я включил ко времени и действительно так хохотал, что охрип и заработал боли в животе. Лишь когда пошли титры, я понял, что это была передача «Вести».
А вот и обещанное…
Галкин выступает. Ну, этот давно доказал своё мастерство. Знаете, самый высший пилотаж состоит в том, чтобы много раз говорить или делать одно и тоже, а людям это продолжало нравиться. И он действительно молодец! Сколько раз уже на Пугачёвой женились, а всё равно смешно! Даже смешнее, чем прежде.
Ну, Жванецкий – это пулемёт нашей сатиры, расстрелял зрителей и пошёл дальше чай пить. Секрет его успеха очень прост: он так быстро говорит, что ухо нормального человека успевает воспринимать лишь первую и последнюю фразы предложения. В результате нам смешно, а сам он до сих пор не понимает, откуда у него столько остроумия. Поэтому он выходит на сцену и просто разговаривает обо всём, что видит, обычно сам с собой: «Нормально, Григорий? Отлично, Константин».
Но больше всех люблю Мишку Задорнова, не за то, что самый «острый», а за то, что самый хитрый – ляпнет что-нибудь несуразное и сразу начинает зал расхваливать:
«Какой зал сегодня замечательный собрался, интеллектуальный…, очень хороший зал»; мол, кто не смеется, тот дурак, понял? И люди ведутся, кому ж охота на всю страну дураком себя выставлять – вот и хохочут, кто громче. Вон, женщина в пятом ряду звонче всех закатилась – самой умной хочет быть. А Задорнов стоит на сцене, улыбается и про себя