им схема была незамысловатой – после того, как предприятие выигрывало конкурс, с его представителями связывался человек Зинченко и говорил, что нужно бы на добровольной основе пожертвовать определённую суму на весьма неопределённые цели. Если предприниматель соглашался, сотрудничество с ним продолжалось, если же нет – результаты тендера по каким-то причинам признавали недействительными.
Но, в виду того, что страны фактически не стало, то и работа мужчины потеряла всякий смысл. Правда, визит Влада стал для Станислава полной неожиданностью. Мужчина был уверен, что такие, как он, бегут из страны в первую очередь. Но по каким-то причинам бывший министерский чиновник всё же решил остаться. Мэр понимал, что сейчас Владислав всё равно расскажет ему обо всём, поэтому не стал торопить события.
– Здравствуйте, Станислав Александрович, – живо произнёс гость, накинув на лицо лёгкую улыбку, и протянул ему руку.
– Ну, здравствуйте, Влад, – пожал протянутую руку мэр, – что это вас ко мне привело? Или в Киеве уже нечем заняться?
– А-ай, – махнул рукой Зинченко, – Что там осталось к этому времени от Киева, я не знаю – сам уже здесь неделю – но то, что делать там нечего – это факт.
– Вот как?
– Да, однозначно. Город большой, сами понимаете. Пока одни пытаются власть восстанавливать, другие всё под свой контроль берут. Сколько бандитов понаехало… И организации всякие типа нашего «Боевого трезуба». Они, кстати тоже туда заглядывают. Ну, короче, Киев превратился в Багдад. Каждый день взрывы, перестрелки. А ремонтировать и восстанавливать некому. Скоро от города одно пепелище оставят.
– Да, это печально, – покачал головой Станислав, – хотите коньяка?
– Не откажусь.
Мужчина достал из небольшого шкафчика у себя за спиной еще один бокал и, налив в него коньяка, передал гостю.
Тот сделал небольшой глоток и, посмаковав дорогой алкоголь, решил озвучить цель своего визита.
– Так вот я и переехал сюда, немного осмотрелся… И заметил некоторые вещи, которых, возможно, не видите вы, но которые вам не мешало бы знать.
Влад замолчал, ожидая вполне закономерного вопроса «И какие же?», но его не последовало. Станислав, будучи излишне тщеславным, как и большинство руководителей, не мог себе позволить показать заинтересованность, хотя на самом испытывал её с того самого момента, когда Зинченко вошел в двери его кабинета. А кроме того он держал ухо востро, как с цыганкой, которая подходит к тебе на рынке. Мужчина прекрасно знал, что в его воды заплыла акула, а не какая-то мелкая рыбёшка.
– Знаете, – продолжал Влад, несмотря на то, что не видел интереса во взгляде собеседника, – с каждым днём в городе вас любят всё меньше. Люди говорят многое, но общее в этих разговорах одно – они недовольны властью. А сейчас, если такое получается, то власть свергают. Это в девяностые и в начале двухтысячных