идти быстрее, а если быть ещё точнее – оно возвращается к привычному ему и нам размеренному бегу – время возвращается к своей человеческой шкале.
7
– Смотрите, смотрите, – Агафья Тихоновна резко схватила Артака за лапу и сжала её что было сил.
При этом, она подняла голову вверх, щурясь и высматривая там что-то пока ещё невидимое.
В самом верху, среди ярого, жёлтого, оттенком напоминающего глаза дракона света, появилось интенсивная и насыщенная, ослепительно-белая, слепящая точка.
Она не увеличивалась, но и не уменьшалась; она не разгоралась и не затухала; она не уплотнялась и не рассеивалась. Небольшая пульсация внутри белого шара как бы подсказывала, намекала на то, что где-то в глубине этого отчётливо-живого, палящего сияния происходят какие-то действия, что там течёт полноводная и неиссякаемая река. Даже не река с её пучинами и водоворотами, и не озеро с его тихими и глубокими омутами – но целое море или океан, во всём своём многообразии различных форм и проявлений.
А может и не океан вовсе.
Может – вакуум, может – ничто – да, да, может это было чистое и ничем незамутненное Ничто.
Но что бы ни было внутри белой точки – оно было.
И оно было вечно.
Оно подпитывало и кормило самое себя, оно утилизировало ненужное внутри самого себя, оно рождало новые рисунки, образы, очертания.
Каждое мгновение и каждый проходящий невесомый миг оно пульсировало, жило, существовало.
Понимание этой простой и необычной вещи охватило акулу сразу и целиком.
Понимание не доказывало, не убеждало, не спорило.
Оно не препиралось и не вступало в дискуссию.
Не соперничало и не соревновалось.
Не объясняло и не вразумляло.
Оно просто было.
Оно – понимание – просто констатировало факт – простой факт – этот пронзительный, пронизывающий всё белый свет был вечен. Он не мог родиться или умереть, он не мог возникнуть, он не мог появится из ниоткуда. Впрочем и появиться откуда-то от тоже не мог. Наоборот, этот свет – эта сверкающая, блистающая, эта сияющая звезда сама была в состоянии породить всё что угодно. И вот теперь она появилась здесь и просто была, присутствовала – робко, но негасимо дополняя жёлтое и тёплое свечение сознания своим белым, алебастрово-молочным излучением.
Дракон поднял голову.
Он заметил это необыкновенное огнище и отпечаток белого пламени коснулся его глаз. Жёлтый зрачок впитывал живое, неподвластное человеческому пониманию свечение, а сам дракон наполнялся какой-то диковинной, не поддающейся никакому человеко-разумному объяснению энергией. Именно благодаря этой диковинности, туманности и непостижимости, жемчужно-белое свечение становилось ещё более желанным, оно ясно демонстрировало свою чудесную природу, а спустя одно лишь мгновение, сияние белого света стало не только желанным, но и необходимым.
Стало.
Жизненно.
Необходимым.
Как