десять метров. Пять. Саян невольно подался вперёд, левая рука уцепилась за край кирпичного парапета. Три. Два. Один!
Оглушительный треск сухой древесины гулким эхом отразился от крепостной стены. Аж уши заложило, Саян недовольно поморщился, словно гром посреди ясного неба грянул. А что творится внизу!
Куча-мала.
Из всей учебной манипулы ни одному подростку не удалось удержаться на ногах. Передние ряды рухнули на землю под тяжестью насевших сзади. Поднятые копья ухнули на головы незадачливых воинов. Саян спрятал усмешку в кулак. Не стоит ржать во всё горло, но удержаться трудно.
Вот коренастый юноша пытается стащить с головы шлем, тяжёлое учебное копьё забило его по самую маковку. Подростки, словно куча червей, охая и ахая, потирая ладонями ушибленные лбы, расползаются в разные стороны. Победителя нет.
Крушение учебной манипулы утус Лерл воспринял на удивление спокойно. Взрыва неконтролируемой ярости с могучим выплеском нецензурной ругани так и не последовало. Едва куча-мала слегка рассосалась, как утус Лерл громко скомандовал:
– Упор лёжа принять!
Лучше бы утус Лер по обыкновению своему разорался. Кто из подростков успел подняться на ноги, тут же рухнул обратно на землю. Кто не успел, упёрся руками в вытоптанную траву и замер в исходном положении.
– Двадцать раз, – словно приговор, произнёс утус Лерл. – Начали! Раз. Два. Раз. Два.
Старый наставник с видом единоличного победителя переступает через усердно дёргающиеся тела. Костыль без жалости лупит по выгнутым спинам и поднятым ягодицам.
– Я вам покажу воинскую науку, – утус Лерл резко развернулся на месте. – Это вам не у мамки под юбкой сидеть. Я вас научу родину любить. А ну, опустил задницу!
Пыльный костыль с треском опустился на очередной поднятый зад.
– Тело держать прямо. Грудью касаться земли, – утус Лерл качнулся из стороны в сторону. – А теперь ещё двадцать раз!
За патологическую любовь к нецензурной ругани, за пристрастие к садистским методам обучения утуса Лерла давно следовало бы отстранить от обучения подрастающего поколения. Уж больно наблюдать за мучениями молодёжи. Но! Все те, кто прошёл через его суровую школу жизни, с кого он сдирал по три шкуры и выпивал по десять литров пота, с благодарностью отзываются о старом наставнике. Среди зрелых воинов, кому довелось пройти через горнило настоящих сражений, утус Лерл пользуется огромным уважением. Это только подростки и юноши готовы сожрать его вместе с костылём и за глаза называют Недобитым. Прав, прав незабвенный Александр Васильевич: в бою оно и в самом деле легче.
– Витус!
Саян обернулся. На башне появился молодой воин. Медный шлем сдвинут на левое ухо, за пояс заткнут небольшой топор, на кирасе из толстой выделанной кожи пришита всего одна медная пластина. Щита у парня нет, значит, караульный.
Сейчас, хвала Великому Создателю,