сделали – он и радуется. Милое, домашнее животное. – всё же не выдержав, я снова зевнул.
– Так следы, ну те – что мы видели, на шкуре. Они же не повторяются? Вот!
– Может он другим боком ползёт, – не сдавался я: – Вот и не видим. Чешется по дороге. Или ему – пузико чешут. Хозяин – любит свою скотинку, вот и…
К сожалению, или к счастью – не знаю, но развить мне свою мысль дальше не удалось – именно в этот момент объект наших наблюдений решил закончиться. И причём – проделал это он крайне быстро – я только было выставил руку, желая продемонстрировать, как именно ему чешут пузико, как червь резко кончился. Вот ещё секунду назад его тело скользило мимо нас и… Хоп! Выскочивший из тотчас очистившегося диска обрубленный хвост скрылся в молочной глади. С секунду ничего не происходило, а затем, как-то одновременно – исчезла и звезда вверху, и, по гладкой белизне моря, пробежали, постепенно набирая силу, первые волны.
– Эээ… – я машинально помахал рукой ему вслед: – Всё. Конец фильма, пошли домой, Док.
– Пошли, – спорить он не стал, было видно, что переизбыток эмоций и, плюсом, бесконечное ожидание хвоста червя, случившееся так внезапно – сделали своё дело, погасив в нём первооткрывательский пыл.
Выпрямившись во весь рост, я бросил прощальный взгляд на пришедшее в движение море уже было повернулся к катеру, как Жвалг схватил меня за плечо: – Погоди. Смотри – там что-то происходит!
Прямо напротив нас, совсем рядом с берегом, только что бывшая ровной как стол белая поверхность – волны сюда ещё не дошли, вдруг вспучилась горбом, а, чуть позже – ещё одним. Второй горб был крупнее, и он явно преследовал первый – точно как в обычном водоёме, когда крупная хищная рыба преследует свою более мелкую, но весьма шуструю жертву.
Не говоря ни слова, мы метнулись назад и залегли за нашим бруствером, выставив из-за него только верхние части шлемов.
Подводная часть погони продолжалась недолго – и жертва и её преследователь успели почти замкнуть круг, от того места, где мы впервые заметили эти горбы, как жертва, осознав тщетность своего бегства, попробовала перейти в атаку.
Молочная гладь расступилась и, в пространство над ней, вылетело, изгибающееся в полёте тело молодого червя. Этот экземпляр был намного меньше того гиганта, которого мы видели перед этим. Меньше и светлее – его тело было светло древесного оттенка, собственно поэтому я и посчитал его молодым. Замысел убегавшего так же был ясен – пользуясь своей гибкостью и манёвренностью, он надеялся одним прыжком оказаться за спиной, или хвостом – кто их разберёт, чего там у них, оказаться за своим преследователем – и, скрыться, оторваться на безопасную дистанцию, пока тот будет разворачиваться.
План был хорош, я и сам, в бытность мою простым пилотом, часто именно так удирал от более крупных обидчиков, но его нынешний преследователь, был явно готов и к такому манёвру своей жертвы. Точно в тот момент, когда тело молодого, описав красивую дугу над поверхностью, было готово коснуться белой глади головой, вертикально вверх, разбрасывая во все стороны молочные