За спиной одного из них стояли две женщины; на той, что постарше, был передник, а молодая держала на руках младенца не более трех месяцев от роду. Именно такого возраста и должен быть племянник или племянница Жюльена.
Он быстро вошел в комнату, словно своим присутствием надеялся заставить всех замолчать. Когда он остановился, Элис была в нескольких шагах позади него.
Разумеется, люди заговорили по-французски, и она не поняла, о чем речь, но смогла уловить общий смысл происходящего. Очевидно, существовала какая-то проблема, и Жюльен не желал иметь к ней отношения. Даже не взглянув на ребенка, он подошел к мужчине, стоявшему напротив женщины постарше. Малыш орал все истошнее, и люди говорили все громче. Молодая девушка растерянно хлопала глазами и, кажется, была готова сама расплакаться.
Элис никогда не работала в ясельной группе, она занималась детьми постарше, но и ее опыта было достаточно, чтобы понять, что младенец болен. Плач временами прерывался кашлем, у него явно был насморк, и он часто тер глазки маленькими кулачками. Державшая сверток женщина – возможно, мать – отчаянно пыталась успокоить ребенка. Изредка она поднимала голову, смотрела на мужчин и оглядывалась по сторонам. В один из таких моментов Элис поймала ее взгляд и увидела в нем мольбу. Разумеется, она не смогла остаться равнодушной.
Она подошла ближе и протянула руки, предлагая отдать ей на время ребенка и передохнуть. Удивление сменилось облегчением, когда, незаметно для других, Элис взяла ребенка. Поспешив выйти из комнаты, она направилась обратно в оранжерею, чтобы дать шанс мужчинам поговорить спокойно и разорвать наконец порочный круг, ведь чем громче плакал ребенок, тем громче становились голоса, еще больше нервируя малыша.
– Все хорошо, милый, – приговаривала Элис. – Ты расстроился, да? Смотри, здесь прохладнее. Давай снимем одеяльце, и тебе не будет так жарко. Давай?
Таким тоном она разговаривала со всеми детьми, которые капризничали, но движения ее при этом были быстрыми и уверенными. Она проворно развернула ребенка, которому явно было жарко, похоже, у него температура.
– Ты ведь не замерзнешь, нет? – Она провела рукой по лбу малыша, приглаживая потные темные волосики. – Простуда очень неприятная штука, да, но знаешь, что я скажу?
Похоже, ее голос все же привлек внимание малыша, он громко икнул и открыл глаза, глядя прямо на Элис. Они были темными, но еще мутными, как бывает у новорожденных, поэтому нельзя было сказать точно, темно-синие они или карие.
– Простуда пройдет, солнышко, – улыбнулась Элис. – Через пару дней тебе станет лучше.
Она расстегнула несколько верхних кнопок его кофточки, чтобы малыш мог дышать свободнее, и свежий воздух чуть охладил кожу. Чудесным образом ребенок перестал плакать и затих, а она принялась укачивать его, тихо напевая колыбельную. Удивительно, как приятно прижимать к себе это крошечное существо. Неожиданно Элис ощутила себя комфортно в этом доме.
Глазки малыша закрылись, и через несколько минут она уже сидела на диване в оранжерее,