Асорала. Франко не остановился перед преданием военно-полевому суду и последующему расстрелу своего двоюродного брата Ла Пуэнте Баамаонде, сына единственной сестры его матери: военный летчик, он отказался передать аэродром в Тетуане в руки мятежников. На совести Франко и расстрел генерала Кампинеса, его друга, в прошлом вице-директора Генеральной военной академии, в канун мятежа – военного коменданта Гранады. Он был арестован по приказу Кейпо де Льяно, «севильского правителя». Вмешательство Франко ограничилось письмом Кейпо, но тот его даже не счел нужным прочесть. Между тем Франко мог лично встретиться с ним. Вдова Кампинеса прямо обвинила Франко в смерти мужа: «Вы сегодня – первая фигура в Испании. И Вы не могли его спасти?»
Генеральный директор Управления по аэронавтике, убежденный республиканец Нуньес дель Прадо, участник заговора против монархии в декабре 1930 г., получив известие о мятеже, вылетел в Сарагосу Он надеялся повлиять на генерала Кабанельяса и убедить его не присоединяться к мятежу, так как ему показалось, что генерал колеблется. Когда он уже находился в кабинете Кабанельяса, туда вошли несколько военных и фалангистов. Они арестовали Нуньеса дель Прадо, вывезли его за город, расстреляли и бросили труп на дорогу, где он пролежал в те жаркие июльские дни более недели.
28 июля Франко дал первое интервью иностранным корреспондентам, которое было на другой день опубликовано в «News Chronicle». Франко так обозначил свою цель: «Взять столицу, спасти Испанию любой ценой». На вопрос, означает ли это, что для достижения этой цели надо будет предать смерти половину Испании, ответил: «Повторяю, чего бы это ни стоило».
Испанцы узнали об этом интервью четыре года спустя после смерти Франко из публикации Ф. Диаса-Плаха в журнале «Historia-16» за август 1979 г. Но и не зная об этих словах, они в свое время на собственном опыте познали, что означает «кредо легионера»: «Да здравствует смерть!»
Весь мир содрогнулся от известия об убийстве 9 августа близ Гренады великого испанского поэта Гарсии Лорки. Но мало кто за пределами Испании тогда знал, что после того, как X. Ягуэ взял Бадахос, по его приказу на Пласа де Торрес были расстреляны две тысячи «красных»: «кредо легионера» – пленных не брать. По сведениям Дж. Аллена, друга Ларго Кабальеро и Негрина, корреспондента «Chicago Tribune» – четыре тысячи: ведь кроме тех, кто был расстрелян на Пласа де Торрес, улицы Бадахоса были завалены трупами, преимущественно гражданских лиц. Ягуэ никогда не отрицал самого факта расстрела. Террор, крайняя жестокость были испытанным средством для реализации осознанной цели: парализовать волю противника к сопротивлению.
Давно отгремели битвы гражданской войны, но битвы историков продолжаются и поныне. П. Моа попытался «уравновесить» террор мятежников сходными, как он полагал, явлениями в республиканской зоне. Их целью было, как он считал, «очистить общество от классового врага». И напоминает о расстреле в мадридской тюрьме «Модело» 22 августа 1936 г. семидесяти заключенных, среди которых были генерал Капас-и-Вильегас,