был и оставался глупцом». И это он говорил тогда, когда Франко достиг вершины власти: «Пакито – каудильо, Пакито – глава государства! Держите меня, я умру от смеха!»[2] И это было связано не только с его активным неприятием режима, получившим название по имени его сына. Возможно, над ним довлели воспоминания о первых ученических шагах Франко, об отзывах его учителей.
Франко получил начальное образование в колледже «Святого сердца». По отзывам его учителей, это был усердный ученик, очень уравновешенный, но посредственно одаренный, застенчивый, не очень зрелый психологически, с голосом ребенка. По воспоминаниям старого друга детства – пастора Ньето Антуанеса, – это был нормальный мальчик, хотя застенчивый и немного закомплексованный. Для того чтобы преодолеть эти черты, ему по воле родителей пришлось прервать прохождение курса для получения степени бакалавра. Четырнадцати лет от роду, Франсиско Франко впервые совершил путешествие на поезде.
Франсиско Франко хотел стать моряком, но по семейной традиции в морское училище поступил его брат Николас – единственный среди братьев нормального роста, немного денди, жизнелюб й, по общему мнению, весьма заурядная личность. Франсиско, или Пако, поступил в пехотное училище в Толедо, основанное еще императором Карлом V. Самый низкорослый и самый юный кадет не блистал успехами.
Согласно уставу училища, именуемого Академией, дети офицеров зачислялись сразу, остальные же должны были доказать «чистоту крови». Франко прошел это испытание и стал кадетом. По воспоминаниям тех, кто вместе с ним получал основы военных наук, «Франкито» был объектом грубых шуток из-за своего маленького роста, физической слабости и почти детского облика. Это ранило его чувство собственного достоинства, он находил утешение и надежду на будущее в чтении книг по истории битв, биографий героев прошлых эпох, жертвовавших собой для родины. Но там же, в училище, он и обрел друзей, которых впоследствии высоко вознес в годы своего всесилия.
Верность трону – вот была доминанта воспитательных устремлений преподавателей. Недаром во время церемонии «клятвы на знамени» кадеты приносили присягу не верности родине и конституции, а верности королю. Король, по замыслу авторов клятвы, воплощал национальный суверенитет, что не противоречило конституции 1876 г., по которой жила страна; титул монарха гласил: «конституционный король» (преамбула) и только «король санкционирует и обнародует законы» (статья 51-я).
Но как бы ни были кадеты изолированы от общества, в конце второго курса сквозь все препоны и преграды просочились известия о кровавых событиях в Барселоне 26–31 июля 1909 г., вошедшие в историю как «трагическая неделя». В те дни армия по приказу главы правительства Антонио Мауры подавила акции протеста против указа о мобилизации резервистов – в испанской зоне Марокко в очередной раз вспыхнуло восстание. Франсиско Феррер, анархист и педагог, имевший всеевропейскую известность, основатель «Современной школы» в Барселоне, был несправедливо обвинен