улики, о которых столько кричала враждебная Ольге печать, были добыты сразу, во время первых обысков, а затем следствие как будто начало кружиться на одном месте, не находя выхода из заколдованного круга.
Правда, налицо были страшные улики: кинжал в груди убитого, окровавленная обувь, найденная в номере гостиницы, занятом предполагаемой убийцею, наконец, ключ от дома, где совершено было убийство, оказавшийся в кармане бесчувственной молодой женщины. Все это придавало роковое значение ее присутствию в одной комнате с телом профессора Гроссе.
Но с другой стороны ежедневно выяснялись новые обстоятельства, запутывавшие дело и значительно уменьшавшие вероятность виновности молодой женщины.
Из показания одного из артистов выяснилось с полной точностью время окончания спектакля. Артист торопился на ужин к знаменитому фабриканту. Боясь опоздать на ужин, артист поминутно глядел на часы, досадуя на затянувшийся спектакль и, когда по окончании последнего акта начались вызовы «Иоанны д’Арк», он, выходя со сцены рука об руку с Ольгой Бельской, сказал в присутствии двух машинистов и одного актера, снова глядя на часы: «Двадцать минут одиннадцатого… Слава Богу, как раз поспею к началу ужина». В это время Ольга Бельская стояла рядом с ним в костюме Орлеанской Девы. Между тем, привратники дома, где произошло убийство, припомнили, что в ту минуту, как они окликнули «женщину в белом», отворявшую своим ключом входную дверь, с соседней колокольни раздался один удар, то есть часы пробили половину одиннадцатого.
Итак, если Ольга Бельская убила Рудольфа Гроссе в ночь со среды на четверг, то она уехала из театра не раньше половины одиннадцатого и вернулась домой не позже половины двенадцатого, имея не более часа времени для совершения преступления.
Первоначальная теория обвинения – об убийстве, совершенном в среду ночью, – положительно искрошилась в руках следователя. Оставалось одно: предположить, что убийство совершено было в четверг, ранним утром, когда артистка могла вторично пробраться в квартиру профессора, благодаря своему ключу. Но Гермина Розен, явившись к следователю, рассказала ему все подробности своего путешествия с Ольгой и разговора с привратниками.
Швейцар гостиницы видел посыльного, принесшего артистке письмо, прочтя которое она поехала в роковой дом. Бой представил следователю записку, подобранную им в театре, – записку, разорванную Ольгой и не полученную Рудольфом, который был уже убит в это время.
Эксперты нашли, что записка Рудольфа, которой он вызывал Ольгу, подделана, хотя и чрезвычайно искусно.
Тогда еврейская пресса стала пропагандировать такую версию: артистка считала себя счастливой невестой, когда необъяснимое отсутствие жениха и рассказ боя, принесшего ее записку обратно, возбудили ревность и недоверие «страстной славянки». Желая проверить рассказ о странном отсутствии своего жениха, Ольга в тот же вечер после спектакля отправилась к нему на квартиру, для чего и воспользовалась ключом,