В смысле, почему бы не дать парню поиграть в футбол, раз он своё уже отсидел. Так сказать, искупил.
– А после нескольких лет в лагерях как его самочувствие? Не курорт всё-таки. Вдруг не потянет?
– Потянет, – уверенно заявил я. – Пусть хотя бы торпедовский тренер его на тренировке посмотрит, а потом уже скажет, в какой форме футболист.
– Хм, что ж… Ни у кого возражений нет? Тогда, товарищи, разберитесь в этой ситуации, поговорите с Машиным и Павловым, почему они настроены против возвращения Стрельцова в большой футбол… А мне, извините, пора.
После ухода Шелепина ещё некоторое время мы поговорили с Тикуновым.
– Егор, понимаю, что ты ещё немного не в себе после такого предложения, – сказал он доверительно, – но, скажу тебе по секрету: новое руководство страны сейчас пытается наладить отношения с Западом, притормозить гонку вооружений и безумные траты на укрепление ядерного щита. Поэтому твой контракт пришёлся как нельзя кстати, это как бы одна из ступенек в грядущей нормализации отношений.
– Ну, тогда всё окончательно становится ясно, – безмятежно улыбнулся я.
– Вот видишь, ты же умный парень! Так что езжай со спокойной душой… Но не забывай, что ты – не только советский гражданин, но и сержант милиции.
Домой я возвращался в тот вечер на такси, весь в думах по поводу столь фантастического предложения. Неужто я, простой советский паренёк, буду играть за знаменитый английский клуб?! Нет, я в душе по-прежнему оставался динамовцем, но считал, что для любимой команды и так сделал немало, так почему бы не попробовать свои силы на следующем уровне, в аристократическом «Челси»? Вернее, пенсионерском. Ведь первой клубной эмблемой стала эмблема с изображением «Пенсионеров Челси», принятая в 1905 году.
Понятно, что именно в эту эпоху советский чемпионат – один из престижных в Европе, и участвовать в нём – почётно. Но тут ведь помимо сильного европейского чемпионата вырисовывается ещё и погружение, так сказать, в атмосферу загнивающего Запада. Недаром Ряшенцев так пространно выразился о мечте советского туриста. Ведь помимо стадиона я получу возможность бывать в любой части Лондона, в других английских городах, куда команда будет выезжать. Не говоря уже о том, что помимо футбола можно и музыкой заняться на совершенно новом уровне. Это ж какая благодатная почва – англоязычная публика! Нет, поймите меня правильно, и своя неплохая, но ведь там у меня столько англоязычного материала может пойти в народ… В общем, перспективы вырисовываются такие, что дух захватывает.
Об этом, опустив кое-какие детали, я и рассказал дома Катьке, потом по телефону маме и бабушке с дедушкой. Старики велели не поддаваться соблазнам капиталистического мира и помнить о высоком звании комсомольца. Обещал не подвести. Само собой, позвонил и Ленке. Лисёнок помимо радости выразила грусть относительно моего возможного отъезда.
– Это что же, мы с тобой сколько теперь не увидимся?
– Ну, во-первых, уезжаю я не завтра, надо ещё сезон доиграть, а во-вторых, пока контракт