Визуальная культура в медиасреде. Современные тенденции и исторические экскурсы
и то, что показывает «ящик», и то, что можно делать в компьютере. Тут звонит сотовый телефон, и человек начинает вести беседу, при этом нажимая на клавиши ноутбука и время от времени поглядывая в телеэкран.
Или: человек едет в метро, играет в компьютерную игру на мобильнике, поглядывает на электронные экранчики со схемой движения, читает бегущую строку. Посматривает на экран соседа, который смотрит фильм, слушая аудиоряд через наушники.
Или: Человек с семьей сидит в аэропорте, ждет вылета, а пока вылет откладывается, надо чем-то занять ребенка. И папа дает ему планшет или какое-нибудь еще экранное мобильное устройство, которое транслирует мультфильмы. Мама ведет переписку по айфону. Папа попеременно поглядывает на табло с информацией, в анимационную реальность ребенка и в экранчик айфона жены – просто так. А вокруг снуют пассажиры и служащие аэропорта, возят тележки с багажом, мелькают изображения на больших экранах с рекламой.
Современные люди привыкают находиться как бы между реальной публичностью окружающего трехмерного пространства и виртуальной публичностью больших экранов. Внутри средово-ландшафтной коммуникации индивид приучается выстраивать для себя зоны интимной коммуникации, отыскивать зоны культурно-регламентационной коммуникации, переходить по мере необходимости или желания к альтернативно-дублирующим формам коммуникации или же просто терпеть присутствие возможностей таковых видов коммуникации. Курсирование между разными экранными средствами – траектории современных обитателей больших городов.
Разные виды коммуникации могут находиться в свободном чередовании, плотном миксе или толерантном сосуществовании в единой пространственной среде. В коммуникации одновременно способны участвовать экранные устройства разных размеров, поколений, принадлежности. Приватная ниша, не маркированная очевидными материальными границами, внутри разомкнутого публичного пространства – типичная мизансцена нашего времени.
Описанная выше ситуация перманентной многоэкранности сформировалась совсем недавно, и поэтому, думается, сегодня невозможно с уверенностью определить ее смыслы и последствия. Можно позволить себе говорить о некоторых ощущениях, смутных предположениях. Они состоят в том, что ввиду формирования виртуальной публичности, которая симультанна реальной публичности, происходит адаптация общества к очевидному кризису «публичной сферы» в понимании Ю. Хабермаса[76], сформированном им еще в 1960-е годы, а вместе с тем – трансформация «публичной сферы» в дрейфующую, плавающую, игровую, аполитичную, децентрализованную публичность[77]. Если можно согласиться с тем, что публичная сфера становится «более широко понимаемой общей средой взаимодействия, где граждане получают информацию»[78], то непременность «публичных дискуссий» в таком пространстве уже вызывает сомнения. Новое качество публичности зачастую