идти к Рите было вроде бы и незачем… Но ведь девочка-то была! И мужик какой-то был, в старой кожанной куртке! Катя в растерянности присела на свою кровать. «Этого просто не может быть!» – решила она, – «Та девочка прошла мимо меня, значит её кровать должна быть в том конце палаты…»
Она снова вскочила на ноги и обежала всю спальню. Все девочки спали там, где им полагалось. «Всё!», – Катя почувствовала, что очень хочет спать, – « Это был просто сон. Мне всё приснилось…» И, хотя в глубине души она с этим никак не могла согласиться, ей ничего другого не оставалось, как забраться под тёплое одеяло и попытаться заснуть. Впрочем, пытаться особенно и не пришлось – сон, казалось, только и ждал, когда её голова коснётся подушки…
Весь следующий день Катя провела как в тумане. Сначала ей очень хотелось хоть кому-нибудь рассказать о ночном происшествии, но понемногу её воспоминания несколько сгладились и как бы отдалились. Внимательно понаблюдав за Оксаной и другими пионерками из их отряда, Катя всё больше убеждалась, что ночью она стала свидетелем похищения совершенно незнакомой ей девочки. На утренней и вечерней линейках, а также в столовой Катя пыталась приматриваться к пионеркам из других отрядов, но была вынуждена признать, что не смогла бы узнать ту девочку даже столкнувшись с ней нос к носу – всё-таки была ночь, и ни разглядеть её как следует, ни хорошенько запомнить Кате не удалось… В пользу того, что это, действительно, был сон, говорил также и тот факт, что вот уже больше недели стояла сухая жаркая погода, а тогда ночью всё было насквозь промокшим после недавнего дождя и было холодно…
После отбоя, предварительно сбегав в туалет и почистив зубы, девочки, как обычно, распределились по своим и чужим кроватям и болтали о разных пустяках. Рита зашла в спальню погасить свет и, прищурившись, оценила степень усталости контингента – «Минут через пятнадцать должны уснуть», – отметила она про себя. Щёлкнув старомодным выключателем, прикрученным к стене, наверное, ещё во времена Хрущёва, Рита молча показала девочкам три пальца – это могло означать либо, что она давала им три минуты на болтовню, либо, что у них было время на рассказывание трёх страшных историй. Более точно определить значение показываемых пальцев девочкам никак не удавалось. Правда, у Юли была теория, что когда Рите приходилось многократно заходить в спальню после отбоя, то та начинала отчёт: три пальца, два, один – а потом, возможно следовал ядерный взрыв или ещё чего похуже…
– Ну что, девки… – Таня с улыбкой огляделась по сторонам, остановив потом свой взгляд на тёмноволосой Лене, – Знает кто-нибудь какую-нибудь страшную историю?
Лена как-то неуверенно облизала губы, очевидно, выбирая в памяти что-нибудь подходящее, но не успела ответить – Юля опередила её:
– Я знаю! – сказала она, – Про девушку с дискотеки слышали?
Девочки как-то мимолётно задумались, и практически сразу Юля начала рассказывать:
– Один