недостаток: он был болезненно обидчив.
В один прекрасный день в персидском консульстве устроили важный официальный прием. Это был удобный случай для всех продемонстрировать своих слуг, а следовательно, и свои способности. Поначалу все шло отлично. Кастор парил за плечом Натаниэля в облике пухлого розовощекого херувима и более того – нарядился в хитончик под цвет галстука своего хозяина. Однако его жеманный облик вызвал отвращение у других бесов, и те принялись мимоходом нашептывать ему всяческие оскорбления. Кастор не стерпел, рванулся к ближайшему блюду, схватил с него шампур с кебабами и, даже не дав себе труда оборвать с него лук и помидоры, метнул его, точно дротик, в своего главного обидчика. Воцарился ад кромешный. В свалку кинулись еще несколько бесов, и на втором плане образовалась куча-мала из мелькающих конечностей, вилок, ножей и искаженных рож с выпученными глазами. У волшебников ушло немало времени на то, чтобы разнять потасовку.
По счастью, Натаниэль сумел в тот же миг отпустить Кастора и, невзирая на проведенное расследование, выяснить, чей именно демон затеял драку, так и не удалось. Натаниэль с удовольствием наказал бы Кастора за эту выходку, но призывать его снова было бы слишком опасно. Пришлось вернуться к менее гордым рабам.
И тем не менее, сколько Натаниэль ни пытался, никто из тех, кого он призывал, не обладал необходимым сочетанием инициативности, мощи и послушания. По правде говоря, он не раз с удивлением ловил себя на том, что почти жалеет о своем первом слуге…
Однако он твердо решил Бартимеуса больше не призывать.
Уайтхолл был полон толп взбудораженных простолюдинов – они тянулись к реке, смотреть традиционный морской парад и салют. Натаниэль скривился: весь день, пока он корпел над столом, в открытое окно доносилась музыка многочисленных духовых оркестров и шум праздничной толпы, что мешало ему сосредоточиться. Но ничего не поделаешь, это было официально одобренное безобразие, и разогнать его не представлялось возможным. В День Основателя простому люду полагалось праздновать. Волшебники, которые не были обязаны глотать всю пропаганду не разжевывая, работали как обычно.
И теперь вокруг, куда ни глянь, виднелись раскрасневшиеся, лоснящиеся лица, счастливые улыбки. Простолюдины уже много часов с великой охотой потребляли халявную еду и выпивку, которые раздавали со специальных лотков, расставленных по всей столице, и наслаждались халявными зрелищами, организованными министерством развлечений. Все парки в центре Лондона кишели чудесами: канатоходцы, огнеглотатели из Пенджаба, ряды клеток – часть с экзотическими животными, часть – с угрюмыми мятежниками, взятыми в плен во время североамериканских кампаний; горы сокровищ, собранных со всей империи; военные шествия; качели и карусели.
В толпе виднелось несколько парней из ночной полиции, но даже они изо всех сил старались участвовать во всеобщем веселье. Кое-кто держал в руках ярко-розовые шары сахарной ваты,