Волхв повернулся к невесте, его старческие глаза с одобрением пробежали по ее обнаженному телу.
Он поднял к небу обе руки, раскрыл рот… и оглянулся с недоумением. Вдоль берега нарастал грозный грохот копыт. В толпе начали оглядываться, кто-то завизжал дурным голосом. Тут же закричали другие.
Прямо на них несся всадник-исполин на огромном как гора и черном как ночь коне. Он был страшен, как бог грома, а из синих глаз люто смотрела сама смерть. Золотые волосы трепало ветром.
Рус успел увидеть, как женщина вскинула голову. Их взгляды встретились, в глазах женщины вспыхнули страх и безмерное удивление. В следующее мгновение могучая рука Руса смела ее, как тростинку. Ракшас даже не замедлил галоп, женщина вскрикнула от удара о твердую, как дерево, грудь незнакомца. Рус придерживал, как ему казалось, бережно, но она едва могла дышать, вжатая в широкую грудь, которую с закрытыми глазами приняла бы за скалу, разогретую солнцем.
Сзади раздались крики. Конская спина под ними колыхалась ровно и мощно, в ушах свистел ветер, а брызги воды взлетали выше головы. Их бросало встречным ветром в лица. Одежда промокла, Рус выждал, когда берег потянется пологим и чистым от кустов, направил коня вверх. Женщина замерла, он слушал, как часто-часто колотится ее сердечко, все тело было мягким и нежным, как будто создано из молока и меда.
Конский топот настигал, Рус узнал стук копыт коня Леха. Вскоре тот догнал, с любопытством смотрел на женщину, прильнувшую к груди Руса. В руке брата покачивался длинный меч, забрызганный кровью по самую рукоять. Красные брызги пламенели и на сапоге, но, судя по ухмылке Леха, то была чужая кровь.
Заметив их взоры, он небрежно вытер лезвие о конскую гриву, с громким лязгом задвинул в ножны за плечами.
– Еще не жалеешь?
– Нет, – выдохнул Рус.
Его переполняла нежность, он не думал, что может вот так задыхаться от счастья, что в руках женщина – сколько их было! – а не от лихой скачки на горячих конях, не на охоте, не в бою.
Лех оглянулся:
– Пока погони нет. Но кто знает…
Ветер трепал ее волосы и мешал Русу видеть дорогу. Женщина наконец слегка отстранилась, взглянула ему в лицо. У него пересохло в горле. Смуглое, нацелованное солнцем, лицо было прекрасным, но совсем не похожим на лица женщин его племени. У нее крупные глаза, темные как ночь, что немыслимо для человека, длинные ресницы, настолько длинные, что он бы не поверил, нос тонкий и длинный, с красиво вырезанными ноздрями, скулы гордо приподняты, а губы сочные и полные, как спелые вишни.
Даже Лех, что еще оглядывался на возможную погоню, все чаще посматривал на женщину в руках младшего брата. Встретившись взглядом с Русом, одобрительно кивнул. Младший брат, обычно все делающий невпопад, на этот раз ухватил ту женщину, за которую стоит убивать, жечь и даже ссориться с чужими богами.
– Давай вон за тот гай, – распорядился он. – Если и вышлют погоню, там потеряют.
– Не разминемся со своими?
– Отыщем, – бросил Лех уверенно.
Рус послушно