для их положения. Но, чтобы убрать мятежного консула, все средства признавались достойными и справедливыми. «Один простолюдин, по имени Веттий, ― рассказывает Аппиан, ― ворвавшись в середину толпы с обнаженным кинжалом, сказал, что он был послан Бибулом, Цицероном и Катоном убить Цезаря и Помпея, и что кинжал дал ему ликтор Бибула, Постумий. Допрос Веттия отложили на следующий день, но ночью он был убит в тюрьме».
Хотя Аппиан сообщает, что Цезарь воспользовался этим случаем, «чтобы подстрекать толпу», все же Гай Юлий не опустился до террора. Гениальный авантюрист предпочитал уничтожать своих противников по-рыцарски, в честном бою, ― что и отличало его от диктаторов более мелкого пошиба; от многочисленных его последователей, цезарей с маленькой буквы, стремившихся походить на античного героя. Увы! Добиться неограниченной власти и сохранить величие духа удается очень немногим!
После случая с Веттием Цезарь «добился того, что народ дал ему право бороться против всех козней». Однако он воспользовался неудачным покушением лишь для того, чтобы запугать своих противников, ибо ни один из сенаторов, ни один из называемых участников заговора не пострадал.
Гай Юлий добился нужного ему результата бескровно и эффективно. По словам Аппиана, «Бибул, выпустив из рук всякую инициативу, подобно частному человеку, не выходил из дома и не занимался государственными делами».
«С этого времени, ― подводит итог Светоний, ― Цезарь управлял всем в государстве по своей воле. Некоторые остроумцы, подписываясь свидетелями на бумагах, даже помечали их в шутку не консульством Цезаря и Бибула, а консульством Юлия и Цезаря».
Цезаря нисколько не волновало, что Рим остался без сената и с одним только консулом. Он искал новых союзников и находил их. Довольно простым способом Гай Юлий перетянул на свою сторону богатое и влиятельное всадническое сословие.
Дело в том, что римское государство продавало право сбора налогов с провинций финансовым компаниям всадников, ― так называемым публиканам. Они выплачивали казне требуемую сумму, а затем с лихвой выколачивали деньги из провинции.
Доходов всадникам показалось мало (впрочем, денег никому не бывает много), и они просили сенат снизить откупную сумму, но отцы народа не спешили удовлетворить аппетиты откупщиков. И только Цезарь великодушным жестом простил всадникам треть откупной суммы.
«Всадники, получив эту неожиданную милость ― даже больше того, что они просили, ― начали боготворить Цезаря. Таким образом у него благодаря ловкому политическому ходу прибавилась новая группа сторонников, более сильная, чем народ», ― рассказывает Аппиан о результатах неслыханной щедрости Цезаря, опять же за счет государства.
Светоний солидарен с Аппианом:
«Вообще он щедро раздавал все, о чем бы его ни просили, не встречая противодействия или подавляя его угрозами». Цезарь, будучи тонким психологом, избирал индивидуально для каждого способ подавления: «Марка Катона, выступившего в сенате с запросом, он приказал